Я только удивленно качнул головой –
а отвернувшись от удаляющихся командиров, поймал на себе не
особо-то и одобрительные, а скорее даже недовольные (если не
сказать обвиняющие!) взгляды оставшихся рядом соратников.
И ведь есть у них веская причина
меня обвинять и осуждать! Покопавшись в памяти Егора, я со
стремительно заливающимися краской щеками узнал, что наша сторожа
также должна была направиться в Воронож. Да задержали ее из-за
боярина – и для того, чтобы совершить поиск в степи, и для того,
чтобы сопроводить его до рубежей Черниговского княжества.
Однако, как только наше почетное
«сопровождение» завершится, мы без замедления отправимся к точке
сбора рязанской рати. В свете чего мое желание уйти вместе с
боярином в Чернигов может рассматривается именно как желание
покинуть соратников перед самой битвой! И тот факт, что Коловрат
будет просить Михаила Всеволодовича, князя Черниговского, о помощи
в грядущем сражение, не меняет сути – сторожа уйдет навстречу
врагу, я же последую в противоположную от Батыя сторону!
Впрочем, никто при этом ничего вслух
не сказал (может, меня осудили просто за непослушание старшим!) – и
я, открывши было рот, чтобы объяснить ситуацию, благополучно его
захлопнул. Что я смогу сказать, что смогу объяснить? Что собираюсь
убедить боярина оказать мне посильную помощь в спасении Руси?! Что
я «попаданец» из двадцать первого века, что мне известно будущее и
даже то, как все они умрут?! Да за такие откровения могут и в
бесноватые определить… А иных адекватных объяснений моего
стремления переговорить с Коловратом, кроме как попроситься в
боярский отряд, выходит, что и нет вовсе.
Потому я молча развернул коня к
раскинувшемуся у северного подножия Каменной горы посаду и так же
молча послал Буяна вперед, в сторону своего дома. Хоть тут, Слава
Богу, память «носителя» меня не подвела!
Вскоре я уже входил в ворота дома,
где Егор жил со своей мамой. Двух его старших сестер она успела
отдать замуж еще при живом отце, а старшие братья и того раньше
покинули отчий дом, обзаведясь семьями. Один уже успел сложить
голову, второй с елецкой дружиной ушел в Воронож. Вот я и
остался один у мамы помощник…
Хозяйство у нас крепкое,
хоть и неказистое. Конюшня, сенник, козлятник, свинарник, курятник
– скотины много и за ней нужен постоянный уход! Впрочем, от
необходимости возделывания земли дружинники освобождены, и воинов,
и семьи обеспечивают простые крестьяне. Их не так и мало – не менее
пятиста семей, и население посада в среднем достигает что-то около
трех тысяч человек. Для Европы тринадцатого века цифра весьма
серьезная! Ну так и Елец, чай, непросто ведь центром удельного
княжества становился… Причем в случае осады все население
укрывается в детинце – сам посад защищен лишь слабеньким
частоколом, уже без всяких боевых площадок. Внутри же «замка»
располагается княжеский терем, церковь, кузница, «мобилизационный»
арсенал, амбары с зерном и ледники для убоины, дом воеводы и жилища
отдельных дружинников. Как разместить за стенами детинца всех до
единого жителей той же зимой – лично для меня загадка. Ну, мужчины
понятно, дежурят на стенах, там нередко и спят – но как же детишки,
женщины, старики? Их куда? Ведь зимой банально же померзнут без
крыши над головой!