-
А твоя грудь говорит мне о другом, - мурлыкнул Джон, снова погладив вершинку и
слегка нажав на неё. – Знаешь, как легко проверить, что ты врёшь, малышка? – он
наклонился к моим приоткрытым от тяжёлого дыхания губам и провёл по ним
подушечками. – Между твоих ножек уже давно всё жарко и влажно, правда, Мари?
Давай, посмотрим?
Я ощутила обжигающее прикосновение ладоней Джеффри на
бёдрах, даже через тонкий батист панталон, и поняла, что платье больше не
скрывает моих ног и… низа живота.
-
Ну же, любовь моя, - хриплый шёпот жениха прошёлся по натянутым нервам жёсткой
щёткой, и у меня вырвался очередной невнятный всхлип. Перед глазами всё плыло,
и от эмоций, и от навернувшихся слёз. – Я чувствую, ты хочешь… Раздвинь ножки…
Его ладони надавили, вынуждая
раскрыться, я выгнулась, не сдержав тихого стона отчаяния, но моё слабое
сопротивление было очень быстро сломлено. Особенно, когда к Джеффу
присоединился Джонас. Вдвоём они легко развели мои колени, непристойно широко,
одну прижав к спинке дивана, а вторую крепко держал Джеффри, закинув свою ногу
сверху. Боже… Я чувствовала себя распятой бабочкой в руках двух ненормальных
исследователей, и самое ужасное, что разбуженное возбуждение не желало
проходить. А Джонас, нависнув, с такой жадностью рассматривал открывшееся его
взгляду, что я не выдержала, всё же зажмурилась и отвернулась, глотая слёзы. Не
хочу, не хочу это видеть!.. Но чувствовать прикосновения я себе не могла
запретить, и… они рождали тёмное, болезненно-приятное наслаждение, лишь
усиливавшее моё глухое отчаяние. Мелькнула мысль, что, наверное, Джеффри что-то
добавил в вино. Потому что не могла я сама так реагировать, не могла!
-
М-м-м, знаешь, мне нравится, - вкрадчиво прошептал Джонас, и его пальцы легко
провели поверх тонкой ткани панталон, едва прикрывавшей самое сокровенное
место, сейчас открытое его порочному взгляду.
Я задохнулась от нового приступа стыда
– батист в самом деле стал влажным, это я тоже чувствовала. Моё тело постыдно
предавало, опоенное неизвестно чем, а разум метался в клетке, заходясь от
ужаса. Больше всего пугала собственная беспомощность, и то, что дальнейшее
неизбежно. Джонас сделает то, о чём говорил, и мне остаётся только… смириться?
-
Мари-и-и, открой глазки, - настойчиво зашептал Джеффри, и уже его ладони
оказались на моей груди, начали довольно сильно мять и чувствительно сжимать
напряжённые соски, заставляя их пульсировать от болезненного удовольствия. –
Непослушная девочка…