- Свислоч – не Дунай и даже не Неман, - не пытаясь даже скрыть
раздражения от того, что ему приходится выслушивать
шестнадцатилетнего парня, ничего в военном деле не понимающего,
вставил Багратион. Реальный князь сильно отличался от того образа,
покрытого сусальным золотом, который преподносят в школьной
истории. В личном общении – что правда я не так уж много
пересекался Петром Ивановичам – он оказался весьма резким, не
сдерживающим своих суждений человеком. – Бонапарту не составит
никакого труда форсировать реку в любом месте по желанию.
- Конечно, - я кивнул, соглашаясь с очевидной мыслью. – Но
день-два, может три мы на этом выиграем, а потом отступим к
Смоленску, где, я напоминаю, за последние несколько месяцев была
изрядно усилена оборона города. С каждой верстой на восток русская
армия становится сильнее, а французская слабее. Наполеону
приходится оставлять везде гарнизоны, да и, как мне доносят, от
дезертирства его армия страдает весьма и весьма. Далеко не все его
«союзники» готовы идти за корсиканцем до конца. Кроме того,
оставленные в тылу мой егерский полк и кавалерийские команды других
офицеров будут с каждым днем все сильнее терзать их растянутые
коммуникации.
- Это понятно, - подал голос Ермолов тоже выступавший за
решительное сражение. Будущий губернатор Кавказа тоже отличался
скверным характером и был по жизни резким как понос. – Что даст нам
выигрыш этих самых двух трех дней? С каждым днем французы все
сильнее разоряют страну, которую мы собравшиеся тут, господа,
клялись защищать.
- Зима. Нужно дотянуть до зимы. Французы совершенно не готовы к
холодам, они не обеспечены теплой одеждой, - «и зимними
горюче-смазочными материалами. А, нет, это немного из другой
эпохи», - мысленно схохмил я, а вслух продолжил мысль. – Едва на
улице установится температура хотя бы в минус десять градусов,
Наполеона можно будет брать голыми руками. Так что глобально,
стратегически, если хотите, - наша задача не потерпеть поражения до
ноября, а там природа сделает всю работу за нас.
- Извините, ваше высочество, - ехидно усмехнулся Багратион,
нимало не впечатленный моими рассуждениями. – А государь знает про
ваши планы?
- А как вы думаете, Петр Иванович, что я, по-вашему, делаю
здесь?
Вопрос был провокационный. Можно было бы сказать, что я
приглядываю за войсками от имени императорской семьи, но тут был
Константин, который в военном деле смыслил всяко больше меня. Если
я в меру своих сил следую некому плану Александра, то опять же
почему Константин выступает за то, чтобы дать сражение. Видимо,
Багратион тоже не сумев сложить два плюс два так чтобы получился
удобоваримый результат, тему развивать не стал.