4 июня подтянув растянувшиеся за время марша «хвосты» Даву
предпринял вторую попытку штурма. Днем раньше со стороны Гродно
подошел авангард седьмого корпуса генерала Вандама и теперь у
французов в районе города собралась уже стотысячная группировка,
при этом войска их продолжали подходить.
Что сказать? Вживую масштабные сражения выглядят гораздо более
эпично, чем в любой голливудской экранизации. Французы вместе с
саксонцами начали обстреливать наши позиции с самого утра, едва
только рассеялась предрассветная дымка и стали видны позиции наших
войск.
Русская артиллерия, впрочем, тоже не заставила себя ждать и
открыла огонь в ответ. По пушкам у обеих сторон на начальном этапе
битвы был примерный паритет, ведь опасаясь того, что его могут
отрезать от переправ Барклай заранее отвел большую часть артиллерии
на восточный берег для прикрытия мостов, и в начале боя она помочь
пехоте была не способна.
Признаться, вот так сходу разобраться с тем, что происходило
перед нами было достаточно сложно, тем более что, находясь на
позициях артиллерии за рекой видеть всю картину боя я не мог.
Кто-то куда-то стрелял, носились туда-сюда курьеры и посыльные,
перемещались полки… Как местные полководцы понимали, что происходит
на поле боя, учитывая безветренную погоду и достаточно густую
пороховую дымку, висящую в воздухе – не понятно. А если к этому
прибавить совершенно отвратное качество подзорных труб, чтобы
разглядеть что-то с помощью которых нужно было иметь собственное
отличное зрение и немалый опыт, то вообще.
- Да уж… - растеряно пробормотал я, спустя пару часов сражения,
- это вам не фишки на карте двигать…
Сидящий рядом на зарядном ящике Воронцов – куда я без Семена
Романовича, кто бы меня одного отпустил – только хмыкнул, услышав
мой комментарий. Воспитатель военным делом не увлекался совершенно
и будучи поглощенным поеданием нехитрого «походного» обеда – хлеб,
сыр, какая-то зелень – в сторону сражения даже не пытался
смотреть.
Ближе к двум часам дня французы сумели подойти достаточно
близко, чтобы до них доставала артиллерия и на этом берегу, после
чего Воронцов в ультимативном порядке приказал мне покинуть поле
боя. Пришлось подчиниться.
В целом сражение под Минском прошло примерно так как мы и
задумывали. В течение двухдневного боя, мы, не пытаясь удерживать
позиции до последнего, сдали город и отступили на восток по
Смоленской дороге, потеряв около пяти тысяч человек убитыми и еще
сколько-то раненными. При этом потери французов были совершенно
точно больше, начало сказываться наше преимущество в качестве ружей
и новая форма пуль, которые позволяли стрелять чуть дальше и чуть
быстрее. Очевидно, что очень скоро все европейские страны, увидев
преимущества нового оружия, внедрят его и себе, но я надеялся, что
до окончания кампании этого года, нам технологического отрыва
хватит. А там, глядишь, будет уже не так принципиально. Ну и мы
что-нибудь еще придумаем.