— Что, и ты пришёл пнуть ногой
умирающего льва?
Аллегория была полностью уместной и
меня рассмешила.
— Знаете, ваше величество, я такой
ужасно злопамятный, что меня просто распирает от желания это
сделать…
Я сделал паузу.
— Но? — он поднял на меня мутный взор
пьяного человека.
— Но, к своему глубокому сожалению, я
пришёл предложить вам мир.
Он приглашающе махнул рукой, прося
одного из друзей уступить место. Я, устроившись на топчане и
расчистив стол от объедков, выложил туда копии писем архиепископа,
а также то, что узнал от дяди Джованни.
— Читайте.
— Ты не видишь? Я пьян! — возмутился
он. — Тем более ты умный, вот и читай.
Я стал зачитывать в хронологическом
порядке, и от каждого письма настроение короля становилось всё
хуже.
— Какая же тварь этот епископ
Бовезский, — наконец он выхватил у меня письма и, скомкав их,
выбросил в угол. Я, чтобы не оставлять такой компромат, сходил за
ними и всё аккуратно сложил в кошель.
— Диспозиция ясна, ваше величество? —
поинтересовался я. — Церковь сделала вас козлом отпущения и
предателем веры, который завалил весь крестовый поход. Как там ещё
было, «подстилка Саладина», «арабский выкормыш»…
Договорить мне не дали, Ричард
попытался встать, но ноги подкосились, и он упал, яростно
ругаясь.
— Я никогда раньше не убивал детей
лично, но, похоже, сегодня придётся взять на душу такой грех. Где
мой меч?! — прорычал он из-под стола.
— Ага, а также едва вы ступите на
европейскую землю, вас тут же арестуют и предадут суду.
— Никто не смеет судить короля! —
злобно выкрикнул один из его друзей, стукнув кубком о стол.
— Император может, например, Генрих
VI, если запамятовали, — напомнил я, и он уронил голову на
грудь.
Забрав меч у пьяного короля, который
опрокинул на себя вино и сейчас представлял собой ещё более жалкое
зрелище, чем при моём приходе, я сходил за водой и без жалости
окатил ею гиганта, который был раза в три меня выше и здоровее.
Он вскочил на ноги и, увидев своё
оружие в моей руке, едва ли не зарычал, встряхиваясь, как
зверь.
— Пойдёмте, ваше величество, на
свежий воздух, нам нужно поговорить, — я приманивая его мечом и,
уворачиваясь от пинков и подзатыльников, старательно не замечал
маты, которыми он все эти действия сопровождал.
Когда подул освежающий ночной ветер с
моря, короля пробрало, и он слегка отрезвел. Перестав пытаться меня
поймать, он упал на скамейку, прислонившись к перилам.