…Редут Инквизиции поразил следователя. Он ни разу не бывал
здесь; все его предыдущие посещения Нижнего Тудыма обходились без
посещения каких бы то ни было государственных учреждений. Только
что коляска ехала по грязной брусчатке между закопченной стеной
фабрики и жестяными коробками бараков Большой Пружинной, а в
следующее мгновение они уже свернули на узкую улочку, утопающую в
листве. Это былаподъездная дорожка, по обеим сторонам которой росли
декоративные клены, пылающие карминовым огнем осени. Под колесами
заскрипел розоватый песок, мелкий и мягкий, словно алмазная пыль, и
коляска выехала к решетчатой ограде стальные пики которой украшали
жеманные кованые завитушки и темный полог ядовитого плюща.
У ворот, ажурные створки которых казались, скорее, архитектурным
изыском, нежели серьезным препятствием, в будке, похожей на
викторианскую беседку, сидел молодой человек в черном плаще (такие
все еще иногда называли «сутанами»). Он кивнул Гастону, махнул
рукой, и ворота с музыкальным скрипом отворились, пропуская
коляску. Их никто не остановил, у них никто не спросил бумаги.
Редут оказался красивым двухэтажным зданием, окруженным садом.
Это место больше напоминало усадьбу отошедшего от дел кавалера, чем
мрачные застенки старинного ордена: стены дома цвета светлого песка
покрывала витиеватая лепнина, окна были широкими, чистыми и
совершенно не напоминали тюремные бойницы. И на них не было
решеток. Ни одной решетки, даже на первом этаже.
В саду виднелись следы легкого запустенья: кучи опавшей листвы
на дорожках, густой ковер ряски, затянувший темный (и, без
сомнения, искусственный) пруд, непомерно разросшаяся живая
изгородь. Впрочем, подумал Фигаро, это вполне могло быть сделано
нарочно. Стиль «Старый Замок» – тщательно поддерживаемый бардак с
претензией на приватность, эдакая легкая светлая готика
Гастон оставил коляску конюху – старику в широкой толстовке и
офицерских сапогах и они прошествовали (именно «прошествовали»,
другое определение в этой обители вечного октября казалось
неуместным) к парадному.
У дверей тоже никого не было. Широкую лестницу охраняли лишь
скульптуры из темного камня: заяц, стоявший на задних лапах и орел,
сжимающий в клюве оливковую ветвь. Ступени лестницы – розовый
мрамор – оказались тщательно вымытыми, а двухстворчатаядверь в два
человеческих роста сверкала темным лаком. Дверной молоток (старая
благородная медь, потемневшая от патины) украшала гравировка:
горящий факел внутри шестеренки.