— На здоровье,
— кивнул военный и, поднеся руку к треуголке, тихо сказал: — Честь имею.
Он уже почти
развернулся, но Лиза выпалила:
— А как ваше
имя, сударь? Мы расскажем матушке о вас. Что вы помогли нам избавиться от этих
злобных собак.
— Лиза, — Маша
ткнула сестру в бок. — Негоже так расспрашивать.
— Невинский
Михаил Александрович, — сказал, улыбнувшись, он и, обратив взор на Лизу, добавил:
— И на вашем месте я бы не стал ничего рассказывать вашей многоуважаемой
матушке. Накажет она вас за то, что ушли без спроса из дома.
— Это не так, —
смутилась Маша в ответ.
— Не так? — он перевел
свой взгляд на темноволосую девочку и, хитро прищурившись, добавил: — Вы можете
обмануть француза кондитера, но не меня, мадемуазель Озерова.
— Откуда вы знаете
мое имя? — опешила Маша, теряясь от настойчивого какого-то укоряющего и в то же
самое время изучающего взора молодого офицера. — Ах да, месье Буланже называл
нас…
— Я могу
проводить вас до дому, чтобы с вами еще что-нибудь не приключилось, — предложил
Невинский.
— Нет,
благодарим вас, сударь, но это лишнее, — тут же выпалила Маша, понимая, какой
будет конфуз, если офицер приведет их домой, да еще с пирожными. — Мы сами
дойдем, тут недалеко.
— Что ж, дело
ваше, — прищурился Невинский, еще раз осматривая храбрую темноволосую девчушку
с яркими глазами и вновь отмечая, что никогда не видел подобной насыщенной синевы
глаз у кого бы то ни было. И добавил: — И ступайте побыстрее домой, барышни.
Пока вас не хватились.
— Спасибо вам,
мы пойдем, господин Невинский, — сказала Машенька, нахмурив лобик и потянув за
собой сестру. Девочки, взявшись за руки, быстро поспешили по дороге, а Михаил,
проводив взглядом их маленькие фигурки в дорогих платьях, развернулся и
направился обратно в кондитерскую, чтобы вновь купить сладости сыну и жене, с
которыми не виделся уже несколько лет, поскольку только на той неделе получил
увольнение со службы. А сейчас направлялся в московскую усадьбу тещи, у которой
гостили Надежда с Сашей.
Девочки пробрались
обратно в сад, спрятавшись в маленьком боскете, уселись на траву и, развязав
коробку, начали с упоением поглощать пирожные. Лиза, набив рот и облизывая
пальчики, довольно произнесла:
— А все же
хороший он, этот господин Невинский. Уж очень мне понравился.