И раз уж к моему походу положено было
прикрепить офицера Генерального Штаба, то генерал-губернатор
попросил Андрея Густавовича, за одно, разобраться на месте с
неведомыми «русскими караулами» на Чуе.
- Да какая же это загадка, господин
штабс-капитан, - хмыкнул я. Разговор велся на носу медленно
ползущего против течения Бии, отчаянно дымящего парохода. До Бийска
оставался всего один дневной переход. Неторопливо проползающие мимо
однообразные виды берегов южно-сибирской реки изрядно надоели, и мы
развлекали друг друга разговорами. – Позапрошлой зимой калмыки
Гилевские лабазы на Чуе поломали, да приказчиков побили. Васька в
начале лета туда с караваном пришел, да и обиделся шибко. Мужики с
ним суровые ходят… Взяли, поди, топоры, да и пошли политику…
Империи объяснять.
Принтц, невысокий, сухощавый, очень
похожий на Суворова в молодости, как генералиссимуса обычно
изображают на картинах, с минуту на меня смотрел, а потом звонко и
заразительно засмеялся. Я тоже улыбнулся. Смеяться не мог. Как
припоминал в миг заледеневшие серо-стальные глаза Гилева,
рассказывавшего о хулиганствах тамошних туземцев, волосы на спине
вставали. Такой лютой ненавистью и жестокостью от купца
пахнуло.
Мое предположение подтвердилось за
ужином в доме Гилева. Купец смущенно пожал плечами, и лаконично
рассказал, как наказывал разбойников.
- Там от лабазов в Кош-Агаче на север
летнее стойбище зайсана Могилока. Этот, хоть и жаден без меры, но
татьбой не забавляется. А вот зайсан Турмек, его юрты к югу, совсем
другой. Он синский знак - бирюзовый шарик на шапке носит с перьями.
Как объездное начальство из-за хребта приходит, Турмек прямо на
пузе перед офицером ползать готов. Китайцу только намекнуть
довольно было, чтоб зайсан лавки мои громить кинулся. Так ить и не
только мои. И Кузнецовские, и Хабаровские, и Мальцевские, и
Шебалиных…
- Так толпой того Турмека по горам и
гоняли? – невинно поинтересовался Принтц.
- Какое там, - словно зверь,
почувствовав даже не высказанную угрозу, покаялся купец. – Скажете
тоже, ваше благородие – гоняли. Нешто его там, в степях, догонишь.
Пуганули только. Я, да шестеро охотников…
Такой вот дипломатический инцидент,
повлекший за собой целую череду политических демаршей. В апреле
1863 года Азиатским департаментом МИД Дюгамелю было прямо
предложено, с одной стороны, не поддаваясь на провокации китайской
стороны, установить караулы на землях, которые должны были отойти к
Российской Империи, с другой – не торопиться эти самые переговоры
продолжать. «Нам следует выказывать совершенное равнодушие к
окончанию пограничного вопроса», - указывалось в депеше.