Это так, к слову. И дом на этом месте теперь другой, и история,
надеюсь, другим путем пойдет. Но, что в том, что в этом мире,
что-то толпы царских родственников, желающих непременно побывать в
Сибири, я не наблюдал. Цесаревич тогда, и то только на одну ночь в
Томске задержался. И выходит, что все мои рассуждения о целях
порученца Сколкова – чушь и похмельный бред.
А вот с абстинентным синдромом нужно было что-то делать. Так-то
оно конечно. Мороз за окнами – далеко за сорок. Ивряд ли кто-то
решится из Томска отправиться ловить беглого экс-губернатора. Тем
более что нужно этому кому-то еще как-то отгадать – в какую именно
сторону, я уехал. Выбор, правда, не велик – юг или восток, и при
большом желании можно послать отряды в обе стороны. Но не в это
время и не в этих краях. Сейчас все делают размеренно, спокойно.
Отпишут все нужные бумаги, посоветуются с покровителями. Потом –
проверят мой терем и усадьбы друзей. Цыбульский вон у Гинтара в
доме чуть не месяц проживал, и ничего! Так что серьезные поиски
начнутся не раньше чем дня через три-четыре. И усердствовать,
скакать по зиме, нахлестывая лошадей – тоже не станут. Сибирь.
Здесь каждый знает – на востоке мне делать нечего. Я там никого не
знаю. На юге – АГО и его начальник Фрезе. Тот и без ордера на арест
готов меня придушить в темном переулке. Остается запад. Колывань,
там Кирюха Кривцов – мой, можно сказать – компаньон, или Каинск. В
окружном Сибирском Иерусалиме выбор укрытий для беглого Лерхе
больше. Ерофеевы или Купештох меня с радостью спрячут.
Вот вызнает это все майор Катанский, тогда телеграмму Каинским и
Колыванским полицейским и отобьет. Дескать, найти и задержать.
Кстати, Гера ты опять-таки прав. Даже причину моего ареста указать
не посмеет. Если уж начать разбираться, так я и вовсе от жандармов
не сбегал. Откуда мне вообще знать, что какой-то чин из Омского
представительства Третьего отделения страстно желает мо мной
пообщаться? Да – собрался, да уехал. Так я перед жандармами
отчитываться не обязан. Не ссыльный и не поднадзорный. Обычный
имперский дворянин немецкого происхождения. Имею право
путешествовать, едрешкин корень, по просторам Отечества.
- Счи вам, Герман Густавович, треба похлебать, - с грохотом
полковых барабанов поставив простую глиняную тарелку на стол,
строго заявил Апанас. – С капусткой. Кисленьких. После уже –
хлебной глоток…