Кокорину написал, чтоб не волновался. Мое непосредственное
участие сейчас уже и не требуется. Средства на «заводскую» дорогу
большей частью собраны, трассы определены. Рельсы и шпалы активно
готовят. Фон Дервиз будущей же весной может приступать к работам.
Полезным было бы, конечно, его, Кокоревское участие в проталкивании
прожекта лабиринтами министерств, ибо господа Гинцбург со Штиглицем
уж точно не заинтересованы в ускорении процесса, а москвичи больше
надеялись на выгодные подряды, чем на выплаты из казны.
Изрядная стопка конвертов получилась. Бумажные посланцы – моя
надежда на благополучное разрешение проблем.
Едва отодвинул от себя канцелярские принадлежности, как у стола
образовался Апанас. Прибрал бумагу с чернилами, и сразу стал
сервировать к ужину. Я и не заметил, как стемнело, и тусклый свет
из маленького окошка заменило нервное пламя свечей.
- Астафий Степанович-то где? – поинтересовался у слуги.
Опасался, что, занимаясь почтой, пропустил отъезд казаков.
- Тута я, Герман Густавович, - крякнул, поднимаясь с широкой
лавки сотник. – Прикорнул. Что? Уже вечерять пора?
Мой белорус не слишком любезно что-то себе под нос пробурчал, но
приборы перед Безсоновым все-таки положил.
- Скажи, Степаныч, - отвлек я казака от важного дела – втирания
кулаков в глаза. – Казачки, что с тобой. Среди них найдется парочка
хорошо знающих эти места?
- Чего-й тут знать-то, Ваше превосходительство, - хмыкнул
сотник. – Тут Томь, там Обь. Посеред – тракт.
- Не уверен, что мне стоит и дальше продолжать путешествовать
трактом, - улыбнулся я. – А вот если бы я решил свернуть в сторону?
Найдутся знающие?
Безсонов задумался. Видимо перебирал людей из Антоновской сотни.
Уверен, что большую часть полка, сотник точно знает. И по именам и
по способностям. А если чуточку копнуть, то наверняка выяснится,
что с третью казаков Степаныч в родстве, с половиной в соседях, а
остальные – родня друзей.
- Вот ежели бы… Да коли бы… Так и есть такие, - не слишком
внятно начал сотник. – Но чтоб прямо вот тутошние увалы – это к
Калтайскому хорунжему, Идриске Галямову нужно обратится. Его-то
людишки здесь каждую сосенку знают.
- Как? – вырвалось у меня. – Как ты сказал? Идрис Галямов?
- Ну да, - кивнул Безсонов. – Калтайская-то навроде нашей,
казачьей станицы, только татарская. Здеся служивые инородцы живут.
Ну и наши, кому местечко понравилось. А главным тут – хорунжий
Томско-татарского станичного войска, Идрис Галямов.