Конечно, я и раньше знал, что казаки и прочие сибирские
старожилы недолюбливают переселенцев. И не считал это чем-то
странным. По-моему, так это и вовсе нормально, когда, привыкшие к
устоявшимся взаимоотношениям и традициям люди, относятся с
недоверием к чему-то новому. Даже если это новое – давно забытое
старое, как в случае с «рассейскими» семьями, рискнувшими
преодолеть тысячи километров в погоне за волей. Разве сами эти
старожилы, сами казаки, когда-то давно, сделали не тоже самое?
Разве сумели бы они завоевать, раздвинуть границы племен, зубами
выгрызть жизненное пространство, если бы не несли в сердце
мечту?
Логично, что и большая часть туземцев не в восторге от грубого
вмешательства пришлых. Отсюда и эти насмешки над неуклюжими
попытками русских покорить дикие холмы северных отрогов
Салаира.
Тем не менее, татары легко ужились с казаками. По большому
счету, и в одежде, и в снаряжении, и в технологиях обустройства
ночлега инородцы мало чем отличались от антоновских бородачей. Вот
это уже было новым для меня. Вот это поражало больше всего. И я
даже укорял себя за то, что прежде никакого внимания не обращал на
жизнь и нужды коренного населения края. Пара строк в отчете, в
графе «инородцы», на деле обернулись целым народом, пытающимся
найти свое место в изменившемся мире.
Перед сном развернул изрядно уже потрепанную карту. Жаль, нет
ламинатора – скоро придется добывать новую копию Генеральной Карты
губернии и переносить свои отметки.
В свете костра рисованное карандашом видно плохо. Кое-как
рассмотрел тонкую серую ниточку – будущую трассу моей железной
дороги от Томска до Судженки. Именно об этой дороге говорил
проводник, именно по этой просеке сейчас пока возили в Томск уголь
и кокс в коробах. Значит, еще два дневных перехода, и пропавший на
Московском тракте беглый экс-губернатор, вновь появится на
людях.
Ничуть не боялся оказаться узнанным. Одет и вооружен я был
совершенно однотипно с казаками. Мой несколько более высокий статус
выдавал только редкий и дорогой английский револьвер, так и то –
нужно хорошо разбираться в оружии, чтоб это понять. Правда, мои
провожатые носили бороды, а я только в татарской станице перестал
бриться. За три дня выросло что-то, еще не борода, но уже и не
щетина. Тем не менее, я надеялся, что оставшегося до выхода в
обитаемые места времени будет довольно, чтоб заросли на подбородке
все-таки пришли в соответствие с представлениями местных о внешнем
виде казаков.