Ливьен вскочила на ноги и, сжав кулаки, оглядела трусливо
отпрянувших самцов.
– Ну, давайте, давайте, подходите, тараканы! – взвизгнула она,
крутанулась всем телом в махаонском боевом приеме и ударила пяткой
в челюсть ближайшего дикаря. Затем расправила крылья для полета –
пусть уж они лучше расстреляют ее своими стрелами...
Но не тут-то было. Левое крыло оказалось поврежденным. Да будь
оно и целым, взлететь ей не удалось бы все равно: жадные руки
самцов уже ухватились за края ее крыльев, и теперь она не могла
даже повернуться, чтобы ударить кого-нибудь еще. Она сделала
несколько попыток, но лишь ощутила боль в местах срастания крыльев
с телом, и при каждом рывке боль эта усиливалась.
За исключением вопля Ливьен, вся эта сцена проходила в полной
тишине. Но тут ее нарушил чей-то гортанный окрик. Дикари отпустили
Ливьен и неохотно расступились. И перед ней предстал самец
неожиданного вида: если бы не дикарская одежда и краска на теле,
она была бы уверена, что перед ней – маака. Ни расцветкой, ни
формой крыльев он ничем не отличался от горожанина. Единственным
отличием было более мощное телосложение.
Бросив толпе несколько слов на их тарабарском языке, он в упор
посмотрел в лицо Ливьен пронзительным взглядом небесно-голубых глаз
и обратился к ней на неожиданно сносном языке маака:
– Не бойся. Не убивать. Будешь жена Рамбая, – и ударил при этом
себя в грудь.
Ливьен пораженно молчала, а самец, удовлетворенно хмыкнув, взял
ее за руку и потянул к себе. Но ей удалось выдернуть пальцы из его
ладони и на шаг отступить. Окружавшие их дикари неожиданно громко
загоготали.
Ливьен ожидала увидеть на лице своего самозваного жениха злобное
недовольство, но вместо этого обнаружила лишь удивление и тень
обиды.
– Рамбай, – ткнул он себя пальцем грудь, – хороший муж. Зачем не
хочешь? Не красивый?
В душе Ливьен вынуждена была признать, что самец действительно
красив. Но что из того?
– Я – самка, – ответила она мягко, стараясь не злить дикаря. – И
я сама должна выбирать себе мужа.
– У вас так? – опять удивился Рамбай. Но тут же успокоился. – У
нас не так. Ты – у нас. Пойдем. – И, снова ухватив сраженную его
железной логикой Ливьен за запястье, повлек в чащу трав.
Прихрамывая, она потащилась за своим “спасителем”. Толпа недовольно
гудела. Но Рамбай, не обращая на это внимания, продолжал
говорить: