Здоровущий сизый кот цвета отличной
закаленной стали выскользнул из каюты и хозяйской походкой пошел по
палубе...
— Мыр-рау? — удивился такой наглости
Серый, дремлющий на квартердеке.
— Мря! — презрительно бросил сизый
тоном грандсиньора, увидевшего в дворцовом саду пьяного
матроса.
— Мрааааау! — понимающе отозвался
Серый и коршуном слетел вниз.
Серо-сизый клубок покатился по
палубе, мелькая ушами, хвостами и полосками. Коты дрались отчаянно,
как матерые наемники, которым показали богатую добычу. Полосовали
друг друга когтями, орали что-то жутко непристойное, снесли чей-то
рундук и едва не сбили с ног боцмана.
Почтенный синьор выскочил на палубу,
всплеснул руками... Сам Бартоломео ни за что не сунулся бы
разнимать взбесившихся тварей, но синьор сделал один шаг,
наклонился неожиданно легко и гибко для своего возраста и...
Одно-единственное движение капитан просто не увидел, хотя мог с
дюжины шагов различить блик на лезвии ножа в темном переулке.
Синьор выпрямился, сжимая в каждой руке по вяло трепыхающемуся и
урчащему коту. Соперники тихо и зло выли, шевелили лапами, но
вырваться не пытались.
— Стыдно, синьоры! — нравоучительно и
очень серьезно сказал пассажир котам, и Бартоломео мог бы
поклясться, что усатые бандитто потупили наглые морды, а в желтых
глазищах мелькнуло раскаяние.
Своего кота синьор ловко запустил в
приоткрытую дверь, которую тут же захлопнул, а Серого, разжав
ладонь, уронил на палубу. Котяра коротко прошипел обещание все
равно найти и разорвать в клочья сизого мерзавца, а потом юркнул в
трюм.
— Мои глубочайшие извинения, синьор
капитан, — вздохнул пассажир. — Я постараюсь, чтобы это не
повторилось.
Бартоломео мрачно кивнул, уже
понимая, что толку не будет. Вы пробовали удержать в каюте кошек,
привыкших к вольной жизни?
Уже через неделю их пришлось
выпустить погулять хотя бы по палубе, потому что иначе проклятые
твари отказывались от еды и заунывно орали день и ночь. Впрочем, на
воле они сразу успокоились, везде полезли любопытными носами, но
вели себя прилично, не пакостили, не лезли к матросской еде. Да и
стали бы такие холеные, разноцветные, как на подбор, кошатины
грызть солонину! Один из сундуков синьора оказался артефактным
ларем, набитым свежей печенкой, которой должно было хватить на всю
дорогу. Артефактный ларь! Для кошек!