Все, скомандовал он сам себе. Довольно. Пора об этом забыть;
у всех бывают и неудачи, и такие моменты, за которые потом
бывает совестно. Можно поручиться, что многим из наставников
академии, привычно считающимся неколебимыми и решительными, тоже
было бы кое-что порассказать…
Вниз он сошел уже в более спокойном расположении духа; Карл,
попавшийся ему на пути, видно памятуя утренний нагоняй, учиненный
майстером инквизитором, сжался, бормоча пожелания доброго дня, и
притиснулся к стене, давая ему пройти. От того, чтобы извиниться,
Курт удержал себя с величайшим усилием; просто улыбнулся,
демонстрируя расположение, и попросил обед. Карл испарился молча и
моментально.
В зале его дожидались двое солдат, не пришедших на беседу вчера.
Проведя довольно беглый опрос и не услышав, как и ожидал, ничего
нового, Курт отпустил обоих весьма скоро, перейдя к насыщению;
выяснять, что из его трапез считается обедом, а что завтраком или
чем иным, он давно зарекся. Режим дня складывался в буквальном
смысле как бог на душу положит, и с этим, похоже, предстояло
смириться. За неполных три месяца, которые прошли со дня выпуска,
распорядок сна и бодрствования не менялся, соответствуя тому, каким
он был в академии, и сейчас их довольно бессистемное чередование
несколько напрягало.
Сейчас Курт решал, стоит ли отправиться в замок для беседы с фон
Курценхальмом, или лучше отложить это до завтра; сегодня предстояла
встреча с тем, кто доставит, если повезет, ответ на его запрос, и
уж на нее-то опаздывать не следовало. Втыка за опоздание ему,
конечно, не сделают, однако, если вдруг что-то выйдет не так и он
задержится слишком надолго или, как знать, не сможет прийти вовсе,
корить его будут уже не за необязательность и не за то, что курьер
прождет зря, а за то, что вызвал своим отсутствием излишнее
беспокойство.
Решив в конце концов, что с бароном успеется поговорить и завтра
поутру, Курт окликнул трактирщика, велев к вечеру приготовить
настоятельского жеребца. Во-первых, несчастное животное наверняка
застоялось в тесном своем обиталище, и не помешало бы устроить ему
прогулку. А во-вторых, сейчас к майстеру инквизитору привыкли уже
настолько, что жителей Таннендорфа не пугали его поездки неведомо
куда; в том, что слова «ведение расследования» не привнесли в
их жизнь сколь-нибудь существенных изменений, крестьяне убедились,
и если оное расследование, не дай Бог, затянется на неделю-другую,
следователя и вовсе перестанут замечать.