Впрочем, если даже Мейфарт помутится рассудком настолько, чтобы
решиться на убийство инквизитора, вряд ли он станет нападать вот
так, в открытую; конечно, ясно, как день, что капитан и сильнее, и
опытнее, но – как знать, чему теперь учат в академии будущих
следователей… И предпочтет что-нибудь вроде яда или ножа в спину.
Яда у него, само собой, нет – откуда? – а вот в
спину…
Вообще-то, защищаться именно от подобных внезапностей их обучали
тщательнее всего. «Такая служба, – пояснял мессир
Сфорца. – Меньше всего вам пригодится умение отмахиваться от
оравы солдат в чистом поле и больше всего – не дать себя
зарезать в переулке». Однако отличник боевой и идеологической
подготовки, Курт Гессе что-то сомневался, что поножовщину с
капитаном он вынесет больше минуты.
Надо брать этого старого вояку за горло, решил он, сворачивая к
реке, где ожидала встреча. Завтра поговорить с бароном и
постараться найти, к чему в его ответах можно прицепиться, а
потом – арестовать Мейфарта или хоть вынудить его к настоящим,
чистосердечным показаниям. В конце концов, воспользоваться
показаниями солдат; при соответствующей обработке хоть один из них
да должен согласиться выступить свидетелем. Иначе тот и впрямь от
долгого нервничанья сделает что-нибудь, о чем потом пожалеют оба:
капитан – когда будет висеть над углями, прикрученный к
решетке, а Курт – когда будет читать отходную, истекая
кровью…
О капитане он перестал думать внезапно – там, где он
собирался ожидать появления гонца из Штутгарта, уже стоял конь с
пустым седлом, а рядом, неподвижно, глядя на воду, человек в
дорожном плаще и глубоко надвинутом капюшоне. На перестук копыт
настоятельского жеребца тот даже не обернулся; спешившись, Курт
приблизился, кашлянул, привлекая внимание.
Человек повернулся медленно, и в сгустившихся сумерках, в тени
капюшона, не было видно, смотрит ли он на заставившего его ждать
следователя с укором или же нет. Однако, напомнил себе Курт,
стараясь держаться независимо, это просто курьер. А он –
дознаватель, у которого непредсказуемое расписание.
– Хорошая лошадь, – сказал он тихо; фигура напротив
пожала под плащом плечами:
– Обычная. К тому же конь.
– Хорошо идет?
– Смотря каков груз.
– И как сегодня?
– Доставлен, – отозвался курьер и снял капюшон. Лицо
под ним оказалось усталым, с заметными даже в этом полумраке
кругами у нижних век; интересно, вдруг подумал Курт, а каково
расписание у самих курьеров? Возможно, сейчас, вернувшись из
Таннендорфа, этот человек отправится куда-нибудь на другой конец
страны…