– Плохо выглядите, – не сдержался он, демонстрируя
медальон, взглянул на Знак курьера и кивнул; тот усмехнулся:
– А кому сейчас легко… Прошу вас, ответ на ваш запрос. Мне
ждать?
Курт мгновение размышлял, вертя в руках переданное ему послание,
тоже запечатанное под сургуч; потом кивнул, разламывая печать, и
остановился, замявшись.
– Вам посветить? – понимающе предложил курьер, и Гессе
благодарственно улыбнулся:
– Да, пожалуйста.
«Огниво должно быть всегда при себе, – поучали в академии,
как видно, впустую. – Инквизитор без огня – это абсурд».
Что-то господин следователь в последние несколько дней откровенно
тупит…
Нетерпеливо пробежав взглядом по строчкам, Курт насупился.
Сведения о бродяге по имени Бруно оказались исчерпывающими,
интересными, но к делу отношения не имеющими; никаких уточнений
больше не требовалось, и он тяжело вздохнул, поднося к зажженному
курьером огарку свечи краешек письма. Стоило ради этого беспокоить
вышестоящих…
– Спасибо, – кивнул он, бросая догорающую бумагу на
траву. – Больше ничего, вы свободны.
– Еще одно, – задувая свечу, возразил курьер. – Я
уполномочен спросить, не хотите ли вы передать что-либо на словах и
не нужна ли помощь.
Помощь… В том, что она не требуется вовсе, то есть, не
понадобится позже, Курт сомневался, однако же ответил, что нет, не
нужна; при первом же деле, первой же трудности кричать
«помогите» – не самое лучшее начало карьеры.
Распрощавшись с курьером, он галопом домчал до трактира, успев
поймать еще не спящего Карла и передать ему жеребца. Поднявшись к
себе, Курт снова взялся за Евангелие; теперь просто ради того,
чтобы скоротать время до утра, ибо спать еще не хотелось, а больше
заняться было попросту нечем.
* * *
На беседу с фон Курценхальмом он отправился, когда солнце
поднялось полностью; на этот раз Курт пошел пешком. Во-первых,
потому что было лень возиться с седлом, а во-вторых, чтобы по пути,
не торопясь, еще раз взвесить все, что надо будет спросить и
сказать. Было еще и в-третьих, о чем господин следователь старался
не думать: он оттягивал тот момент, когда надо будет заговорить с
бароном…
Ночью прошел дождь, и теперь дорога была укрыта слоем липкой
грязи, пристающей к подошвам и отягощающей ноги, словно колодками.
Ближе к полудню все просохнет, но сейчас идти было неловко, словно
ступая по маслу, а посему Курт поворотил с дороги в подлесок, где
трава была хоть и сырой, но зато чистой.