Хальтер вздохнул, обойдя стол, и тяжело приземлился напротив,
упершись в него локтями.
– Не знаю, – ответил он наконец, и, встретив
удивленный взгляд своего гостя, кивнул: – Сейчас я все проясню,
майстер Гессе. Вам придется набраться терпения и выслушать некую
историю, дабы иметь перед собою полную картину событий.
– Я слушаю, – согласился Курт коротко, и бюргермайстер
снова вздохнул; в мысли пришло, что слишком много вздохов он
слышал за последние сутки, и это не к добру…
– Ведь в Друденхаусе уже известно, что вчерашним днем
пропала девочка, верно? – почти без вопросительных интонаций
произнес бюргермайстер, и Курт молча кивнул. – Сегодня утром
мы намеревались начать поиски; начать думали с опроса знакомых
матери и подруг самой девочки – ведь всякое может быть, вы
понимаете…
Прав был Райзе, отметил Курт мысленно, снова кивнув – не то
соглашаясь с услышанным, не то попросту показав, что слушает
внимательно.
– Девочка из хорошей семьи, – продолжал
Хальтер, – но и это вы уже наверняка тоже знаете… Ее родители
поставляют лед для всего Кёльна; не думайте, что это не Бог весть
какое занятие – занятие это сложное, требующее затрат, и в
результате прибыльное, и от него зависят многие, кто уже привык
слаживать свое дело с поставками льда. Мясники, знаете ли,
молочники… Сейчас родители в беспокойстве, я б сказал, – в
панике; если это помешает их работе, каковая, скажу вам откровенно,
уже несколько сбилась, то убытки понесут многие, а вместе с ними и
городская казна… Но, простите, я увлекся, хотя и сказано все это
было для того, чтобы пояснить вам, сколь серьезно
произошедшее… – Хальтер исподволь бросил взгляд на Курта и, не
увидев на его лице раздражения, вновь разразился тяжелым
воздыханием. – Итак, нынешним утром мы намеревались начать
поиски; и мы их начали. Наши дознаватели уже занялись опросом
знакомых, но вдруг произошло непредвиденное – к магистрату явился
мусорщик, чтобы дать свидетельские показания.
Кстати, еще и мусорщики, прибавил Курт еще одну заслугу к списку
положительных черт бюргермайстера Хальтера; на своем веку городов
он повидал всего ничего, однако мог поручиться за то, что в
подобной чистоте содержались явно немногие. Разумеется, весной под
ногами хлюпала грязь, на улицах чавкали лужи, однако гниющих
отбросов, выметаемых жителями из домов и сбрасываемых из окон, не
накапливалось: мусорщиков было двое, работали они сравнительно
аккуратно, а жители, не желающие блюсти чистоту города,
штрафовались с завидной исправностью.