– О том, что Финка взяли магистратские, знаете? –
спросил Курт негромко, но слышно всем, и ли́ца вокруг, и без того
не сияющие приветливостью, осунулись и словно бы посерели,
сравнявшись по цвету со стенами тесной комнаты.
– Так ты потому тут?
– Да, – кивнул он серьезно, – потому. Хочу в этом
деле разобраться.
– И с каких это пор Друденхаус у Хальтера на
побегушках? – с нескрываемым презрением уточнил кто-то; Курт
покривился.
– Слушать надо ухом, а не брюхом, – отозвался он, не
глядя в сторону говорившего. – Я сказал, что хочу разобраться
в деле, а не завалить Финка – ему и без того завтра же была бы
хана. А благодаря мне он сейчас не в светской каталажке, а в
Друденхаусе; не Бог весть что, однако там его хотя бы не мутузят от
нечего делать, как только охрана заскучает. Там вообще без моего
приказа в его сторону даже не обернутся. И следствие теперь веду я.
Если здесь кто-то чего-то все еще не понял, поясняю для особо
умных: хочу помочь Финку не отправиться на тот свет.
– Это просто зашибись, – одобрил предводитель
делегации, – только вот в чем штука: чего ради ты ринулся ему
помогать, если те слухи, что нам птички на хвостах принесли,
правда?
– Как звать? – уточнил Курт, осознав, что именно эта
личность на данный момент и станет направителем беседы и настроений
окружающих его людей; тот издевательски поклонился:
– Кранц.
– Ясно, – кивнул он, не интересуясь тем, прозвище ли
это или же редкий случай именования здешнего обитателя по
фамилии[33]. – Так вот, Кранц, дело всего лишь в том, что я не
верю в виновность Финка. Довольно такой причины?
– Нам-то, может, и довольно, только странно что-то, когда
вот так, через десяток лет, начинают поминать старую дружбу; не к
добру это. С какого перепугу ты вдруг в это дело полез? Мало ли
невиновных магистратские переловили…
Итак, мысленно подвел первый итог Курт, «майстер инквизитор»,
пускай и в тоне нахально-издевательском, остался в стороне; следует
ли столь простое, на «ты», обращение к нему воспринимать как знак
недобрый либо же как обозначение того, что его давнее пребывание в
их мире осознано и в некотором роде официально принято? Если его
хоть однажды поименуют старым прозвищем – значит, справедливо
второе…
– И всякий раз Друденхаус вмешивался, когда успевал, –
напомнил он. – Про студента пару лет назад слышали?.. Вот
то-то, Кранц. А что до старой дружбы, которую я припомнил – у меня
на то причины есть. Именно Финк много лет назад привел меня сюда, и
если б не он – так и оставался бы я у своих милых родственничков,
которые, в конце концов, или голодом меня уморили б, или б
заколотили до смерти в один прекрасный день. Не ахти какая,
конечно, жизнь тут была, а все же была. И только один Финк
прикрывал новичка от тех, кто желал поразвлечься, подсчитывая мои
выбитые зубы. Если бы не он когда-то – я бы окочурился на улице,
под теткиной скалкой или – уже вот тут, под кулаком какого-нибудь
жирного борова, которому повезло, что он старше, выше и
сильнее.