– О том, что в городе казнится в среднем по дюжине человек
в месяц? Вы будете изображать возмущение, если я в этом
усомнюсь?
– В Бамберге нет священников, вышедших из стен академии. Ни
направленных туда открыто, ни… – Хармель замялся, бросив
взгляд на Висконти, и, увидев короткий кивок, продолжил: – Ни
кого-либо из тех, чья принадлежность к святому Макарию скрывается.
Иными словами, внутренних относительно независимых источников мы не
имеем. Отчеты же местного инквизиторского отделения выглядели
безупречными. Ситуация на первый взгляд… да и на второй тоже… была
схожей с той, что имела место в Кельне во время вашей там службы:
множество дел, которые по тем или иным причинам приходилось
расследовать служителям Конгрегации, но которые в итоге по большей
части оказывались не имеющими ничего общего с малефицией. Редко –
местная «политика», участие в заговоре против власть имущих, чаще –
заурядные мирские преступления: убийства (в основном отравления)
из-за ревности, конкуренции гильдий, наследства… Материалы по
дознаниям передавались светским службам, которые завершали
расследования и выносили приговоры; казненных по решению
Конгрегации – не более двух десятков. Согласен, и это много, но
отчеты следователей были заверены и подтверждены бамбергским
обер-инквизитором, подтверждались материалами суда, а главное –
бамбергским епископом, что, согласитесь, бывает не так часто.
Обыкновенно духовные лица чинят нам препоны, не желая упускать из
рук власть и не брезгуя толкнуть в спину или подставить ногу; здесь
же все до единой казни, осуществленные Конгрегацией, получили
подтверждение и одобрение епископа Георга фон Киппенбергера. Мало
того; от городского совета, каковой тоже прежде не испытывал к
Конгрегации теплых чувств, также не поступило ни одной жалобы на
неправомерную казнь или халатно проведенное дознание.
– Но если все так красиво, – помедлив, проговорил
Курт, – откуда возникли слухи, что бамбергское отделение
недобросовестно, и с чего вообще засуетилось кураторское
отделение?
– Слухи, – повторил Хармель со вздохом, – это
такое явление, которое возникает нигде и переносится по миру ни на
чем.
– А если без философии?
– Мясницкая почта[5], – пояснил куратор. – С ней
мы получили письмо, которое и привлекло наше внимание. Дочь одного
из арестованных передала письмо, в котором просила о защите…