– Как-то все подозрительно ладно, – хмыкнул Курт;
Нессель невесело улыбнулась:
– Я тоже так думала. И долго не верила им. А еще и
священник… Пока деревенские ко мне просто ходили по всяким
надобностям – он на меня и внимания не обращал, как-то спускал им с
рук, что ходят к ведьме. А когда я стала сама наведываться в
деревню, да еще и Альту крестить принесла… Как он на меня косился –
я, знаешь, поняла, что он думает, а не сдать ли меня вашим. Я уж и
писульку твою приготовила, чтобы ему, как ты тогда сказал, «в нос
ткнуть». А потом однажды меня опять позвали к болящему, я пришла –
а священник в горячке. Ну, а что делать, поставила на ноги… Он в
бред не срывался, все время был в сознании, наблюдал, что я
делаю…
– И что ты делала?
– Да ерунда там была сущая, – поморщилась
Нессель. – Травами обошлась, ничего иного и не потребовалось;
ну, а когда святой отец выздоровел, коситься на меня перестал и,
как я поняла, кляузничать тоже передумал. Видно, потому, что как же
теперь жаловаться на ведьму, если сам ее же услугами
пользовался-то…
– Или просто увидел, что опасаться в тебе нечего и ереси в
твоих действиях никакой нет, – предположил Бруно. – А
стало быть, и смысла обращаться к нам – тоже нет.
– Не знаю, – передернула плечами она. – Мне, в
общем, все равно; отстал – и ладно. Единственное – стал зудеть в
уши, чтобы пришла на исповедь, и так и зудел год за годом.
– А ты так и не пришла?
Нессель на миг умолкла, поджав губы и глядя на Бруно искоса,
явно с трудом удерживая резкость, готовую вот-вот сорваться с
языка, и, наконец, недовольно выговорила:
– Исповедь – это же значит про все рассказывать. Иначе само
по себе будет грех. А я про всё – не могу; Богу – могу, а человеку
не буду, не его это собачье дело. Я знаю, что это вроде как и не
человеку на самом деле, но он же слышит все-таки. И запоминает.
– Хорошо, эту тему мы обсудим как-нибудь позже, – не
дав Бруно продолжить, кивнул Курт. – Рассказывай дальше по
делу.
– Ну… Так вот и жили несколько лет. Бояться меня вроде как
перестали, зато вдруг все жалеть начали. Вот я даже и не знаю, что
хуже; раньше ко мне хотя бы не лезли и не пытались воспитывать все
кому не лень.
– Ты просто не привыкла к человеческому вниманию. Особенно
женскому. Оно, согласен, может довести до белого каления.