Нессель не ответила, поджав губы и неопределенно качнув головой,
и продолжила, помедлив:
– А пару лет назад у нас поселилась семейная пара –
торговец с женой. Старые уже, лет по пятьдесят обоим, и одинокие.
Берта про это прямо не говорила, но я поняла так, что детей у них
никогда не было; я предлагала узнать, кто из них бесплоден, и
попытаться сделать что-то, но они отказались – сказали «а теперь
зачем нам, в такие-то годы». Я и не лезла больше…
– Постой, – осторожно и по-прежнему мягко перебил ее
Бруно. – «Попытаться что-то сделать»? Ты умеешь изменять
природу бесплодных? Как?
– Я не умею, – торопливо и напряженно отозвалась
Нессель, все так же не глядя на него прямо. – Точнее, я
никогда не пробовала – мне только мама рассказывала, что надо
увидеть и на что прилагать силы, но сделать что-то такое я не
пыталась. Не с кем было. Я и не уверена, что у меня получилось бы,
но в таких случаях ведь терять все равно нечего, а брать какую-то
плату, если бы ничего не вышло, я бы не стала. Да я вообще без
платы хотела, просто так, потому что они были добры к Альте и
потому что мне их было жалко…
– Не волнуйся, – улыбнулся Бруно. – Я не пытался
тебя в чем-то упрекнуть; просто я, прямо скажу, удивлен. Никогда о
таком не слышал и не знал, что нечто подобное возможно.
– Ну да, – буркнула Нессель чуть слышно, – ведь
ведьмы творят только зло. Убить только кого, или порчу навести, или
вот плод выкинуть – это да, а помочь – да ни за что.
– Прямо скажу, что да, – кивнул Бруно со
вздохом. – Даже не представляешь, насколько и какая ты
редкость. Но удивлялся я не этому, а твоим возможностям.
– Говорю же, нет никаких возможностей: я не знаю, умею
ли я это.
– У тебя еще вся жизнь впереди, чтобы это узнать, –
заметил Курт, взглядом велев духовнику умолкнуть. – Так стало
быть, к Альте они были добры, ты сказала… И это к ним твоя дочь
ушла перед тем, как исчезнуть?
– Да, к ним, – болезненно дернув уголком губ,
подтвердила Нессель. – Она часто ходила к этой паре в гости;
да к ним все окрестные ребятишки бегали, они всех привечали. Берта
их угощала вкусностями, а Томас вырезал всякие фигурки из дерева –
лошадок, лодочки… Эти двое даже ко мне относились так, будто мне
десять лет, я едва отбивалась от них.
– От таких лучше не отбиваться, – хмыкнул Курт
сочувствующе. – По себе знаю: проще смириться.