– Я не могу опаздывать, – возразил Курт; помедлив,
подтянул к себе табурет, уселся и вытянул гудящие ноги под
столом. – Я не член Совета, и ваши заседания меня, вообще
говоря, не касаются.
– Ты агент совета, – возразил итальянец
хмуро. – И посему, когда я говорю, что ты должен быть
здесь, – ты должен быть здесь. Желательно в назначенный день и
желательно – позабыв привычку врываться на заседание, распахивая
дверь пинком.
– Клевета, – фыркнул Курт. – Это было лишь
однажды, и то потому что я спешил, а руки были заняты. И вот,
вместо того, чтобы вынести мне благодарность за невиданную добычу
и, быть может, даже выписать премию…
– К слову, книги он тогда притащил и впрямь
уникальные, – заметил кардинал, и Висконти вздохнул:
– Да. Вынужден признать, дон Сфорца. Какие бы порицания я
ни высказывал сейчас, а работу Гессе исполняет должным образом.
– И даже сверхдолжным, я бы сказал, – усмехнулся
Бруно, взиравший на эту короткую перепалку со скучающим
видом. – Рад видеть тебя живым и даже целым, Курт. В твоем
случае это явление уникальное.
– Что задержало? – спросил Висконти уже серьезно,
дозволяюще кивнув на винный кувшинчик посреди стола, который Курт с
готовностью придвинул к себе вместе со стаканом духовника. –
Судя по тому, что ты не потрепан, не ранен, не явился сюда при
последнем издыхании на лекарских носилках по своему обыкновению –
дело для разнообразия завершилось благополучно?
– Дела и не было, – отозвался он, наливая себе на
самое донышко; поднес стакан к губам, помедлил и, не отпив,
поставил его снова на стол. – Снова не по нашей части.
– Но ты задержался, – повторил Висконти; Курт
кивнул:
– Пришлось.
– Мы уже достаточно заинтригованы, – заверил его
Бруно, приглашающе поведя рукой: – Прошу. Вещай.
– Малефиции не было, – все-таки отпив глоток,
отозвался он. – Новобрачная баронесса невинна, как овечка,
новобрачный супруг-барон счастлив, свекор-барон доволен,
детки-барончики… Родятся – там и поглядим, насколько будут невинны
и счастливы. Баронское семейство в полном составе просило передать
руководству Конгрегации благодарность, что я и делаю.
– Подробности?
– Подробности излагаю. Лет двенадцать – тринадцать назад
сосед этого вашего барона, тоже, что характерно, барон, ввязался в
междоусобицу со своим соседом, тоже бароном. Точнее – он ее сам и
затеял: земли от императорского ока далекие, свои владения –
крохотные, у соседа – не просто большие, а еще и выгодно
расположенные (пахота, пастбище, лес). Земли мало, баронов много,
вопрос решается просто. К тому же, у зачинщика одиннадцать сыновей,
а у соседа – один, да и тот малолетний. Все говорило о том, что
победа будет легкой, а добыча солидной. Но – увы, не рассчитал.
Сосед не стал отбиваться: он решил напасть. Для чего и пригласил
наемников, которым не только заплатил за работу, но и обещал в
случае взятия замка неспокойного многодетного папы сей замок на
разграбление. Что, собственно, и случилось. Замок взяли, владельца
убили. Особо замечу, что наемников сосед вел сам, замок зачищал
вместе с ними; это важно. Итак; замок разграбили, сыновей вырезали
до единого, и единственный, кто остался в живых из семьи
зачинщика, – дочка лет четырех. Имение ее папеньки без затей
присвоили, но дочку убивать не стали – видно, на девчонку рука не
поднялась, – а не мудрствуя лукаво подарили каким-то
крестьянам. Те люди были небедные, набожные, поэтому ребенка
приняли. Она с годами все забыла и жила в уверенности, что растет в
родном доме.