– Здесь мрачновато, – словно извиняясь, неловко
улыбнулся Ульмер, заметив выражение его лица. – Но к этому
быстро привыкаешь. В этих стенах прочий мир не так довлеет над
душой и разумом. Здесь его порой и вовсе перестаешь замечать и
помнить. Ничто не отвлекает и не смущает душу – разве не это
главное в нашей службе?
Курт не ответил, лишь бросив еще один взгляд вокруг, и
сослужитель ускорил шаг, словно смутившись своей непрошеной
проповеди, и до самой двери рабочей комнаты обер-инквизитора хранил
молчание. Внутрь Ульмер вошел сперва один, оставив гостя за порогом
и сопроводив это непочтительное действо десятком своих извинений,
но уже спустя несколько мгновений распахнул створку, все с теми же
извинениями пригласив майстера инквизитора войти, после чего тихо
выскользнул обратно в коридор, аккуратно прикрыв за собою
дверь.
– Петер вне себя от счастья, – заметил Гюнтер
Нойердорф, выйдя из-за стола навстречу Курту и протянув руку
первым. – Вы герой многих молодых следователей, майстер Гессе,
и уже одна только возможность увидеть вас вживую для них сравнима с
поездкой в Рим.
– Учитывая состояние курии и обстановку в Риме, похвала
сомнительная, майстер Нойердорф, – усмехнулся Курт, пожав
протянутую ладонь. – Не говоря уже о том, что напрасно
служители Конгрегации с ходу верят всему, что слышат.
– Предлагаю обойтись без лишней официальности, –
предложил обер-инквизитор, указав на табурет подле стола, и уселся
на свое место, сдвинув в сторону листы исписанной бумаги. –
Так будет проще.
– Согласен, – кивнул Курт, примостившись на довольно
узкое и низкое сиденье, и вздохнул: – В таком случае, я не
стану ходить вокруг да около и сразу обозначу свой интерес в вашем
городе. Здесь был убит inspector из кураторского отделения…
– Он пропал, – многозначительно уточнил
обер-инквизитор; Курт отмахнулся:
– Да полно вам, Нойердорф. Вы ведь понимаете, что он не
решил прогуляться пешим ходом до соседнего селения и его не
вознесли ангелы Господни; также навряд ли он споткнулся на вершине
одного из здешних холмов и свалился в канаву. Он убит, и это ясно;
не ясно только, кем, по какой причине и каким образом, и именно это
я должен выяснить. Сразу оговорюсь, что делать работу curator’ов я
не намереваюсь, и их возможные подозрения меня не интересуют. Я не
стану лезть в ваши дела, требовать отчета по расследованиям,
допрашивать ваших людей и собирать сведения о работе Официума в
Бамберге.