Его лицо одело, маску страха, которую уже невозможно было скрыть, а тело инстинктивно началось медленно двигаться по коридору в направлении противоположной вероятной угрозы, уже теперь предательски отказывая в точных и уверенных движениях, которые наблюдались еще минуту назад. Через несколько шагов у толстяка хватило ума резко развернуться, так как угроза наступала на него стой же скоростью и вот в одно мгновение толстяк уже улепетывал вдоль коридора как-то по смешному и нелепо словно тюлень, перемещая своё грузное тело. Павел двигался за ним следом, уже с улыбкой на лице, а еще недавно режущее чувство несправедливости, бурно клокочущее по всему телу теперь медленно, но уверенно превращалось в удовлетворение. Коридор старого дома был длинный и поэтому толстяк успел довольно сильно разогнаться. Он пулей устремился вниз по лестнице, даже не думая цепляться за поручни и исчез в глубине пролета. Павел услышал необычно громкие звуки убегающих шагов по лестнице характерные только для старых деревянных домов, гулким эхом отзывающихся по всему дому, за ними послышался еще более гулкий одиночный стук чего-то массивного, после которого сразу же что-то приглушенно прокряхтело и рухнуло подобно тому, как падает тело при проведении в спаринге борцовского приема. Какой-то еле ощущаемый неприятный холодок пробежал по телу Павла. С той стороны, где скрылся толстяк из виду почти сразу стал доноситься звук подобно тем, которые устанавливаются в будильниках-зуммерах на дешевых телефонах. Только теперь он вызывал не раздражение как обычно это бывает, а чувство надвигающейся беды, звуча в образовавшейся тишине на удивление громко. Павел автоматически продолжал двигаться к краю коридора, где начинались ступени, ведущие вниз, пытаясь рассмотреть то место, откуда еще недавно исходил непонятный кряхтящий звук. Картина, которая предстала перед его глазами, была какой-то абсурдной и ужасающей. По мере того как он все ниже и ниже спускался вниз по лестнице, меняя свое направление движения в поворотах, перед ним стал открываться деревянный пол, на котором лежал спиной вниз как-то не свойственно, беспорядочно распластанный на нем толстяк. Под ложечкой у Павла все сжалось в маленькую точку, а мысли стали нестись с невероятной скоростью перескакивая с одной на другую, отрывая его от разумного понимания действительности.