Не успел Гако удалиться из моей комнаты, как в нее ворвалась его
жена, приходившаяся мне, разумеется, мачехой. То была дородная
женщина, смуглая и темноволосая, как большинство иллириек. Ее звали
Фоттиной. Мое присутствие ее заметно смущало, и раздражение свое,
как это водится, она вымещала на мне - сердилась, называла обузой и
отчитывала при слугах безо всякого повода..
- Покажи свои платья, Гоэдиль! - первым делом приказала она.
Я достала свои немудреные пожитки. Все платья мои были траурными
- из серого недорогого полотна, украшенного неказистой черной
тесьмой. Из своих наблюдений за прохожими я успела вынести знание,
что богатые иллирийки всех возрастов предпочитают одежды
приглушенных тонов, из дорогого шелка. Чем моложе была женщина, тем
более светлые и чистые цвета ей полагалось носитьПлатья здешних дам
более всего походили на слегка увядшие цветы со множеством поникших
лепестков. Мои же наряды могли напомнить разве что ворох мешков, и
было совершенно ясно, что госпоже Эттани они пришлись не по нраву.
Я была значительно ниже ростом, нежели Флорэн Эттани, и значительно
худее, нежели Фоттина, так что поиски подходящего мне наряда
затянулись, а госпожа Эттани вскоре прилегла на кушетку и жалобно
стонала, то и дело прося служанку сбрызнуть ей лицо розовой
водой.
-Это невыносимо, решительно невыносимо! - восклицала она,
обращаясь к кому-то, незримо присутствующему в комнате. - Где я
найду платье, подходящее для столь несуразной фигуры?! У этой
Гоэдиль узкие плечи и тонкие руки, но совершенно нет талии! Почему
она не появилась здесь пять лет назад, когда пояса носили под
грудью? Тогда бы ее можно было прилично одеть, да и вообще, к
сегодняшнему дню мы бы уже забыли о ее существовании!..
После череды утомительных и унизительных примерок,
сопровождаемых язвительными комментариями госпожи Эттани, которые
неизменно встречались хихиканьем служанок, мне было выделено
бледно-желтое платье с шитым серебром поясом. Оно не слишком хорошо
оттеняло мою бледную кожу, давно не видевшую солнца, но,
приходилось признать, выглядела в нем я куда лучше, чем в своих
старых платьях. Мне показалось, что я стала похожей на первый
весенний нарцисс, который слишком рано зацвел и стал жертвой
заморозков, покрывшись инеем. Даже волосы мои серебрились, точно в
них появилась седина. Но, конечно же, выбор этот был откровенно
неудачным - такой цвет могла позволить себе только совсем юная
девушка, и Фоттина не могла об этом не подумать.