Вскоре даже мне, никогда не уделявшей посещениям храмов должного
внимания, стало ясно, что события развиваются вопреки традициям и
регламенту: недовольный ропот прихожан усиливался, у алтаря
бестолково сновали юные мальчики в золоченых одеяниях, а служба все
не начиналась. Я решилась вновь прислушаться к тому, что говорят
вокруг, и с облегчением убедилась, что людей перестали занимать
признаки возраста на моем лице и слишком легкомысленное платье -
теперь их возмущало совсем другое:
- Какая дерзость! Он все еще не явился!
- В столь великий праздник подобное поведение! Снова и снова
этот сопляк демонстрирует всяческое отсутствие чувства
приличия!
- Эти Брана плюют на Иллирию при каждом случае! Сколько можно
терпеть их выходки? Такого позора Святая церковь еще не знала!
- Когда они сделали понтификом развращенного юнца - божий гнев
должен был обрушиться на Иллирию! Быть может, мы живем в последние
времена...
...Даже в Венте знали, что пять лет тому назад Брана, словно
насмехаясь над обычаями, вынудили конклав кардиналов избрать в
понтифики младшего сына старого господина Брана -
девятнадцатилетнего Вико, известного своей испорченностью. До самых
отдаленных уголков Южных земель доносились рассказы о бесчинствах,
которые творил Вико, находящийся под защитой грозной фамилии своей
семьи. Имя это вскоре стало нарицательным - его вспоминали, когда
говорили о бесчестных наглых юнцах из богатых семей, ищущих ранней
смерти из-за вина, женщин и азартных игр. Понтифик, которому
следовало стать образцом добропорядочности, был едва ли не самым
порочным человеком Иллирии и прилегающих земель. Если его образ и
вызывал в пастве желание молиться, то лишь для того, чтобы бог
смилостивился и послал городу другого понтифика.
Я никогда не отличалась особой набожностью - тетушка Ило, будучи
ангарийкой до мозга костей, втайне продолжала поклоняться суровым
богам своей родины. Если бы кто-то взял на себя труд обыскать ее
идиллический розарий, то нашел бы в зарослях тщательно спрятанный
камень, который тетушка несколько раз в году окропляла куриной
кровью в попытках умилостивить Отера и Вигу - главных божеств
ангарийского пантеона, ныне низвергнутых и полузабытых.
Чтобы не вызывать лишних пересудов, тетушка старательно водила
меня на службу в ближайший храм, но потом непременно проводила надо
мной ангарийские очищающие обряды, и вскоре я окончательно
запуталась, кому из богов следовало молиться всерьез, а кому - ради
соблюдения приличий. Поэтому, узнавая новые вести о пучинах
разврата, в которые погружался понтифик Иллирии, я испытывала разве
что любопытство, смешанное с отвращением. Сейчас же мне и подавно
было наплевать, насколько возмутительно повел себя Викензо Брана,
не явившись на службу в честь святой Иллирии, - скорее, во мне
затеплилась надежда, что церемония сорвется, и мне не надо будет
далее служить развлечением для скучающих иллирийских дам.