Единственное, чего по-настоящему не хватало Кэтрин – водопровода и
канализации. Девушка, привыкшая к комфорту и чистоте, никак не
могла смириться со средневековыми условиями, в которых ей
приходилось жить. Конечно, магические навыки частично
компенсировали ей отсутствие технического прогресса, облегчая
ежедневные гигиенические процедуры, но горячая ванна продолжала
оставаться пределом ее мечтаний. Однажды Граут, желая угодить,
отнес свою подругу в горы на термальный источник и подарил ей целый
день удовольствия на фоне заснеженных горных вершин и заиндевевших
деревьев.
Кэтрин, за неимением мыла, заранее настояла щелочь и теперь с
наслаждением плескалась в горячей воде.
- Ты обещал не подсматривать! – намыливая волосы и зажмурив глаза,
в сотый раз кричала она Грауту, который, отвернувшись, скучал
неподалеку.
По очередному нетерпеливому рыку она поняла, что дракону надоело
слышать одно и то же, и его терпение на исходе.
- Хорошо, хорошо, я молчу, - проворчала Кэтрин, споласкивая волосы.
Она еще несколько раз окунулась с головой, покружилась на месте и
подняла взор к небу.
- Как здесь красиво! - сказала она, разглядывая высокие горы,
покрытые снегом, словно пуховым одеялом. Закатное солнце уже
садилось за горными хребтами, оставляя купальню вместе с Кэтрин и
Граутом в полумраке.
Пребывая в спокойном и умиротворенном состоянии, девушка вышла из
воды и стала вытираться. Морозный воздух щипал разгоряченную кожу,
но это было очень приятно. Обернув вокруг груди белую простыню, она
повернулась к Грауту и наткнулась на его горящий взгляд.
- Ты что делаешь! - закричала она так, что дракон всплеснул от
неожиданности крыльями, поднимая волну снежных брызг, и попятился
от разгневанной девушки. - Быстро отвернись!
Граут мгновенно развернулся спиной и стоял неподвижно все время,
пока она одевалась, пропуская пуговицы и путаясь в шнуровках
непривычного местного платья. Лишь огромные драконьи бока ходили
ходуном, да из ноздрей косматыми клубами вырывался дым, выдавая
волнение. Кэтрин дрожала, но не от холода, а от странных чувств,
которые вдруг ворвались в ее сердце, разрушив простой и привычный
ход вещей. Она не могла понять, рассержена или польщена она таким
вниманием Граута, и ненавидела себя за это.
Обратная дорога прошла в тяжелом молчании, и Кэтрин, спрятав ладони
в широких рукавах, сознательно избегала прикосновений, страшась
узнать, что думает о ней и ее странном поведении Граут.