– Значит, Марек, – его имя она растягивает, пробует на вкус,
забавляется, а почти главный фотограф «Dandy» внезапно краснеет, –
Марек, а вы позволите украсть вашу спутницу?
Позволит.
И, пожалуй, даже обрадуется: Ага его смущает, я – раздражаю.
– Я только на минутку, – Ага подаётся к нему, сообщает интимным
шепотом, как самую большую тайну.
Смеётся своим низким смехом и, пока Марек ищет все забытые враз
слова, увлекает меня прочь. Подхватывает бокал невозможного пойла у
идущего мимо официанта, ворчит на отсутствие альтернатив и,
опустошая, гордо извещает:
– Я подумала, что мою принцессу надо выручать из лап мрачного
дракона.
– Твоя истина, храбрый рыцарь.
– Он просто байроновский герой, – Ага мурлычет мечтательно,
оглядывается на так и застывшего Марека и меня в бок требовательно
пихает. – Где ты его откопала, Кветка?
– В редакции, отбила у Любоша специально для тебя.
– Тю-ю-ю… – она тянет разочаровано и губы надувает. – Так вы
здесь по работе?
– По ней самой, – я хмыкаю и на байроновского героя жалуюсь. – И
он считает, что я сплю с Любошем и что с интервью не справлюсь,
поскольку моё место в редакции получено…
– … через постель, – Ага заканчивает за меня, смотрит иронично,
– так все считают, смирись. Но мой байроновский герой в своей
злости мил. Честный милый мальчик… Отдашь мне его на вечер?
– Не на сегодняшний, – я качаю головой и кулак для
убедительности показываю.
А Ага клацает зубами.
– Когда работаешь, ты скучная, Кветка, – она печально вздыхает,
– и вообще… я надеялась, что ты пришла развеяться наконец и
стряхнуть пыль…
Последние слова Ага выговаривает нарочито.
Копирует.
– Обсуждают?
– Обсуждают, – она соглашается охотно, рассматривает окружающих
через хрусталь, – и пани Катаржина тебя ищет.
– Не сомневаюсь, – теперь вздыхаю я.
Поскольку находиться совсем не хочется, но, зная «ястребиный
коготь, соколиный глаз», я найдусь. Пани Богдалова весьма
целеустремлённая… особа.
– Может ещё повезет, – Ага тянет с сомнением.
Пани Катаржину Богдалову она тоже знает с детства. И разносы от
неё мы получали еще с того же детства вместе, выслушивали нотации и
точно знали, что поминать лишний раз не стоит ни чёрта, ни пани
Богдалову.
Появится.
Поэтому тему Ага меняет поспешно:
– Как твой романтический трагический герой?
– Ага! – я хмурюсь.
Ибо вопрос о Диме.