Заставляю себя не смотреть на Квету, а… отстраниться,
сосредоточиться на двух бугаях, которые Север глупо пытаются
заслонить, сделать вид будто всё… нормально.
Вот только ненормально.
И водительская дверь в тишине ночи хлопает особенно
громко.
– По-тихому девчонку можно было уломать? – третий поклонник
Севера спрашивает недовольно, огибает машину.
Смотрит на меня, как и остальные.
– Шёл б ты, парень, отсюда… – тот, что откинул Квету,
советует дружелюбно, улыбается не менее дружелюбно.
И ножом поигрывает.
– Целее ведь будешь, – второй сообщает заботливо.
Подхватывает уже не вырывающуюся Ветку, пытается засунуть её
в распахнутую машину, но Андрей вырастает чёрной тенью, как из-под
земли, сбоку, и бьёт молча.
А я ударяю первым дружелюбного.
Выбиваю нож.
И тело переключается на инстинкты, отточенные движения и
рефлексы.
Отклониться.
Разорвать дистанцию.
А после ударить.
Раз, но точно, быстро и сильно.
Как учили.
Отключить и связать, заглянуть в глаза, что задурманены,
округлены, похожи на совьи, а потому повышенную активность и
выносливость объясняют. Отбрасывают вопрос почему они решили увести
с собой понравившуюся девушку, забив на возражения самой девушки,
здравый смысл и закон.
- Кокс? – Ник подходит беззвучно, накидывает мне пальто на
плечи, и интересуется он замороженным голосом.
Редким для него.
Специальным и грозящим неприятности.
– Скорее мет, – я возражаю.
Вытираю руки, встаю, и переглядываемся мы хмуро. Почему
пропустили подобных идиотов и когда они накачались Нику узнавать
придется. Узнавать и сильно надеяться, что толкать дурь начали не в
клубе.
Впрочем, это будет потом, а пока следует дождаться полицию
со скорой, коих, тихо матерясь, вызвал Ник. Ответить на все
вежливые вопросы, оставить закорючки на протоколах и во враз
опустевшем клубе Ветку найти.
Отыскать в кабинете Ника, где маячит и встревоженная Данька,
возится с компрессом и льдом, которые не особо помогают.
Поэтому встречать этот Новый год Север будет опухшей
красавицей.
– Димка, – сестра замечает меня первой, выпрямляется и
взглядом ощупывает, уточняет на всякий случай деловито. –
Цел?
– Цел.
Ибо рассечённая бровь не в счёт.
– Ну да, – она вздыхает.
Поглядывает на притихшую Ветку и спрашивает обречённо у
меня:
– Ворчать будешь?
– Тебя в холле верный рыцарь ждёт, – вопрос я
игнорирую.