Не так.
И Айт не дефектный, и Север так сказать не могла, но...
– Так.
Я соглашаюсь, а Марта кивает, склоняет голову и, рассматривая
пристально и без стеснения, предлагает:
– Сегодня будет праздник в замке Качина, настоящая средневековая
ярмарка и рыцарские турниры. Не хотите сходить?
– Нет.
Я обрубаю, но она продолжает, сыплет словами:
– Это очень весело, вы не пожалеете. В прошлом году было
фаер-шоу. Изюминку этого года пока держат в секрете, но, поверьте,
это однозначно будет… феерия! Пойдемте, составьте мне компанию.
Пора знакомиться, Димо. Вы в городе месяц. Пани Гавелкова уже
пустила слух, что вы затворник и похожи на мистера Рочестера.
Скажите, в вашем прошлом тоже есть сумасшедшие жены и страшные
тайны?
Она смеётся.
От нелепости собственного предположения, от остроумия, которое
оказывается остроумием только для нее, от желания понравиться,
потому что кто-то и когда-то сказал ей, что переливчатый смех
обольщает.
Или она сама так решила?
– Нет, – я выговариваю через силу.
Картонным голосом.
И звук, образовываясь, больно царапает пересохшее враз
горло.
– Вот и я ей так сказала! Полная глупость! Пани Гавелкова
страдает многими глупостями: она верит в призраков и сокровища. Вы
еще не слышали от неё про Перштейнец и его исчезнувшую хозяйку,
последнюю в своём роду? – вопрос под конец речи Марта завывает
зловещим голосом, округляет глаза.
Выглядит… нелепо.
– Нет.
Я повторяю эхом, выпутываюсь из её рук, которые едва ощутимо
касаются рукава толстовки, но кажутся железными клешнями и паучьими
цепкими лапами.
Прощаюсь.
Грубо и резко.
Не даю рассказать про все хитросплетения и тайны Перштейнца и
его загадочных хозяев с сокровищами и родовыми проклятиями.
Поворачиваюсь к ней спиной, подзываю Айта и наушники обратно
вставляю.
Сбегаю, а Марта задорно кричит вслед:
– Вы очень загадочная личность, Димо!..
Добавляет что-то еще, но «Thirty Seconds to Mars» заглушают ее,
ускоряют, заставляя с рекомендованного бега трусцой перейти на
быстрый. И тропа начинает смазываться, печёт в легких, сбивается
дыхание, теряется размеренный правильный счет.
Размывается действительность, и память побеждает.
Заполняет.
Возвращает смех Алёнки, её голос, и перед глазами встаёт
солнечная улыбка, что всегда вызывала ответную, сжимала сердце…
… сердце у Фёдора Алексеевича и без того шалит.