— Смотри, будешь опять учить ее
курить, руки оборву, — сказал папа серьезно, как будто мне и Ваньке
все еще было по четырнадцать лет. — Устя, ну а ты чего застыла? Иди
собирайся, человек ждет. Ванька, не стой на пороге, айда в кухню,
покалякаем пока об жизни.
В клубе было полно народу, и многих я
не знала, ибо была на пять-семь, а то и десять лет старше. Но
«старички» тоже были, и я даже заметила в толпе Лукьянчикова,
правда, постаралась лишний раз в ту сторону не ходить и даже не
глядеть.
Не было у него никого, смотрите-ка. В
ноги ему упасть из-за этого что ли?
Ванька организовал «за приезд».
Деревянный стол в бывшей столовой накрыли клеенкой, на одноразовых
тарелочках появилась закуска, гордо встали между ними узкогорлые
бутылки. Вокруг сразу же собрались друзья-товарищи и те, кто просто
решил приобщиться.
Ванькины дорогие телефон и часы,
голубая рубашка и слегка снисходительные разговоры о деньгах и
большом городе привлекали внимание. Он постоянно оглядывался на
меня, словно за подтверждением того, о чем говорил, словно давая
понять остальным, что Юська — «слышал, ты начальницей стала? Не
зазнавайся смотри» — не даст соврать, потому что она и сама
такая.
— ...Деньги... ну а что деньги,
правда, Юсь? Всех не заработаешь, но мужик должен уметь
зарабатывать, иначе грош цена такому мужику. У меня пока небольшой
бизнес: сауна и бильярд на Просторной, но кое-что уже имею, — вещал
Ванька, густо пересыпая речь матерками.
— ...Да, машинка хорошая, четыре ляма
отвалил, но уже надоела. Пару лет — и все, поменяю, наверное, а
может, и раньше. Юсь, а ты себе чего не купишь? У тебя же есть
права, — добавлял он, обнимая меня за плечи.
— Надо было в Бузулук сгонять, взял
бы икры, колбасы нормальной, водки. Эту даже пить противно, сразу
видно, дешевка. Ну, давай, Юсь, на брудершафт? — наклонялся ко мне,
дыша водкой и улыбаясь в бороду.
К полуночи из «старичков» почти
никого не осталось, так, пара парней и несколько девчонок, еще не
дошедших до кондиции. Я вышла вслед за Ванькой и остальными на
свежий воздух, думая о том, что пора бы домой, и что как-то не по
себе мне среди всех этих кому чуть за двадцать или недалеко до, и
одновременно ощущая какую-то тупую тоску по времени, когда и мне
было столько же, и жизнь казалась такой огромной и вся
впереди...