И поначалу мне казалось, что и меня
это более чем устраивает. Я не строила планов на Костю, да что там,
я думала, что спустя пару месяцев мы мирно разойдемся каждый к
новому «другу», и отношения, начавшиеся
безобязательств, так же без обязательств и
закончатся.
Но спустя полгода мы все еще были
вместе — и не строить планов и не думать было все труднее. Наши
ссоры начались именно тогда и отчасти именно поэтому, из-за того,
что я уже не могла притворяться, что не привязалась к Косте, но
постоянно пыталась — вот только попытки эти были такими глупыми,
что не верила в свое притворство даже я сама.
— ...Мы же договорились идти к Дашке
вместе, а теперь ты мне заявляешь, что не пойдешь.
— Не пойду.
— И почему? — Я упирала руки в боки и
зло дергала головой. — Чего ты добиваешься, Лукьянчиков, ты можешь
сказать?
— Ничего я не добиваюсь. — Костя
выбрасывал сигарету прочь, не глядя на меня — будто даже не хотел
глядеть. — У меня просто дела.
— Да неужели. Дела, связанные с
чем?
— А с чего бы ты вдруг так
заинтересовалась? — вскидывал он голову, и зеленые глаза светились
в полутьме, как у кошки. — Я же не спрашиваю тебя о твоих
делах. Я же не устраиваю тебе допрос, когда ты говоришь,
что занята и не можешь прийти, с чего бы вдруг я стал обязан давать
тебе отчет?
— А, вот оно что, Костя, — рычала я.
— Характер мне свой решил показать, да? Вот только не на ту напал.
И на твои дела мне наплевать с высокой колокольни, иди хоть
заделайся, мне пофиг...
Но моей решимости и желания покончить
со своей ненормальной привязанностью к человеку, который совершенно
точно скоро меня бросит и уйдет к очередной Тане или Даше, хватало
ровно до момента, как я оказывалась в его объятьях.
— ...Куда ты эти ведра понесла,
ненормальная? Рехнулась совсем такую тяжесть таскать? Дай сюда.
— Не дам! — Я ускоряла шаг, но он все
равно настигал меня, хватал и начинал целовать, не обращая внимания
на мои попытки высвободиться и ругань, которой я его осыпала. — Иди
куда шел, Лукьянчиков, я и без тебя прекрасно справлюсь!.. Не смей,
сказала! Пусти! Думаешь, ты сильнее, так все можно? Ненавижу тебя,
ненавижу!
— И я тебя ненавижу, идиотка, да
хватит вырываться, никто и не говорит, что ты не справишься без
меня, все, Юся, все, перестань...
Мы целовались в темноте двора, пока
бабуля, потеряв разом и меня, и ведра, в которых я должна была
принести ей воду из колодца, не выходила на крыльцо и не начинала
меня выкликать.