Но я уже качала головой, попутно
приглаживая торчащие в разные стороны волосы.
— Ты злишься. — Он раздраженно
попытался что-то сказать, но я перебила, зная, что права. — И я
тоже злюсь, а мне надо успокоиться, пока мы не наговорили друг
другу... чего-нибудь.
Я схватила со спинки стула платок и
обернула вокруг шеи так резко, словно намеревалась себя задушить.
Накинула пальто, стала вдевать одну за другой пуговицы в петли
дрожащими, вот только теперь уже от презрения к самой себе и злости
пальцами — и наткнулась на взгляд наблюдающего за мной
Ростислава.
— Что он сделал?
Я подобралась.
— Я не собираюсь с тобой это
обсуждать.
— Ты несчастна с ним, Юстин, я же
вижу.
— Думаешь, если я едва не переспала с
тобой, ты получил право лезть в мою жизнь?!
— А зачем же ты тогда полезла в мою
жизнь, когда приехала в больницу к моему сыну?! — перебил он так
резко, что я даже вздрогнула.
— Что? При чем тут Сережка?
— При том, что, я тебя об этом не
просил. — Его голос звучал все холоднее, а я словно онемела от
этого обвинения и стояла, словно облитая ледяной водой, потеряв дар
речи и способность огрызаться. — При том, что я не дурак и
прекрасно знаю, как легко женщина может пробраться в жизнь мужчины,
если найдет подход к его ребенку. Ты решила пойти этим путем?
Силы вдруг мне изменили, и я рухнула
на стул, закрыв лицо руками и неудержимо дрожа.
— Хватит! — Господи, это не мой
голос, это какое-то противное овечье блеяние. — Твой сын тут ни при
чем... Я не использовала его... — я тут же разозлилась и вскинула
голову, чтобы посмотреть в холодное лицо, — и ведь это ты меня с
ним познакомил и сам постоянно предлагал меня подвезти, как ты
вообще можешь меня в чем-то таком обвинять?..
Но он был отчасти прав. Я принимала
его предложения поехать домой и на работу вместе. Я расспрашивала
его о Сережке, я — идиотка! — приходила к нему домой и приезжала в
больницу к его сыну, я ходила с ним в кафе и изображала олигофрена,
абсолютной нормой воспринимающего такую противоестественную якобы
дружбу между женатым мужчиной и тогда еще незамужней женщиной.
Господи, да я только раз или два
задалась вопросом, а как ко всему этому относится его жена!
Да, Ростислав был прав: меня влекло к
нему, на меня действовали эти чертовы кедр и сандал, и я в самом
деле думала о том, что у нас могло бы быть, но... говоря с ним,
целуя и позволяя себя целовать, я не