— Куда ты? — кричит он. — Яра,
стой!
Он ловит ее за руку, явно не
рассчитав силу, и она вскрикивает от боли, заставляя его разжать
пальцы и отшатнуться. Яра пользуется этим, чтобы выбежать из
квартиры.
Бежать, бежать отсюда. Только чтобы
он больше не притрагивался к ней. Не смотрел на нее. Ничего ей не
говорил. Бежать как можно дальше.
Спрятаться.
Из их двора есть два выхода, один
ведет к центральной улице, другой глубже в спальный район. У
Григория есть маятник с сердцевиной из пряди ее волос, с ним он
найдет ее, где угодно, но чем больше людей, тем сложнее будет ее
заметить, а значит, она сможет выиграть время. И она мчится в
сторону дороги, обрамленной с двух сторон прогулочными аллеями.
В этот вечерний час на них еще полно
гуляющих, мимо проносятся велосипеды и самокаты. Вечер уже совсем
поздний, конец августа, становится прохладно. Ногам в шлепках
холодно, Яру потрясывает от пережитого, эмоции никак не улягутся,
она кутается в ветровку и злится на себя за то, что по приходу
домой переоделась в шорты, а не в штаны. Шорты откровенно короткие,
и она то и дело ловит заинтересованные взгляды. Видок у нее должно
быть так себе. Она только сейчас в полной мере осознала последствия
того, что не взяла ни кошелек, ни мобильный телефон, ни ключи от
дома. И совершенно непонятно, что делать дальше. К родителям она
точно не поедет. Не нужно им все это видеть. Но если не к ним, то
куда? Вернуться к Грише?
Ну уж нет.
Сказанное им все еще звенит в ушах.
«Связался с малолеткой…» «Мозгов ни на грош…» И давно он,
интересно, так про нее думает? Каждое из этих слов воткнулось в нее
раскаленной иглой, и каждое воспоминание о них ворочает эти иглы,
причиняя нестерпимую боль. Жуткая, ни с чем не сравнимая обида.
Яра шмыгает носом.
Так или иначе, он стал ей самым
близким человеком. И от этого вдвойне страшнее получить от него нож
в спину. Но, наверное, так всегда происходит. Мы сами вкладываем в
руки тех, кого любим, самое верное оружие против нас.
«Прячься, прячься, прячься», —
нарастает внутри набат давно позабытого мотива. Куда прятаться?
Кажется, за последние годы она утратила этот жизненно важный навык
— находить укрытие по первому требованию. Это все Гриша виноват.
Она пряталась рядом с ним. За ним.
Так что же все-таки теперь
делать?
Солнце окончательно скрывается за
крышами многоэтажек, воздух сереет и тут же начинает остывать. Яра
садится на самый краешек скамейки, стараясь не касаться голыми
бедрами холодных досок с ободранной краской, и роется в карманах
ветровки. Улов не густой, но хоть что-то: помятая сотенная купюра и
немного мелочи. Можно пойти в какую-нибудь круглосуточную точку
общепита и отсидеться там до утра, цедя чай по глотку. Если очень
повезет, не выгонят.