Им с Гришей надо было просто вовремя
остановиться. И тогда не было бы этой ссоры и его слов — огромного
несмываемого пятна, которое сейчас перепачкало все… Зачем они
довели до этого? Ведь все было понятно с самого начала.
Тогда ей казалось, что их расставание
будет сродни смерти. Но на самом деле смертельно оно будет именно
теперь, ведь похоронить придется куда больше, и не только то, что
было, но и все, что могло бы быть. А, как это ни парадоксально, с
каждым новым проведенным вместе днем, то, что могло бы быть, только
прирастало. И с каждым днем становилось все больше того, что она
отдала ему. Будто дарила ему себя по частям: все, что доверила,
все, о чем рассказала, все, что показала и что позволила в себе
разглядеть. Никто не знал ее так, как он. И, наверное, мало кто
видел его таким, каким видела она. И все эти только им понятные
словечки, и фразочки, и шутки. И говорящие взгляды, которыми они
научились обмениваться… Все это так же уйдет в никуда, потонет в
пучине их разрыва.
И получится, что все было зря, все
было просто так, без какого-либо итога… Мегатонны выброшенных в
никуда энергии и надежд. Как же так?
Им вообще не стоило пытаться. Это он
виноват. Она была молодая и глупая, влюбилась в его зрелость. Еще
бы, у нее был свой личный взрослый мужчина, сильный и смелый, и он
кормил ее крекерами, смеялся над ее глупыми шутками и заставлял
носить зимой шапку, и от его прикосновений она млела на
тренировках… Кто еще мог таким похвастаться? Как она могла не
влюбиться? А он?.. Да все то же. Гормоны ударили в голову. Впрочем,
если откинуть эмоции и попробовать рассуждать здраво, то оно и
понятно. Если бы она была взрослым мужиком с кучей проблем и вечным
ощущением собственной ненужности, а перед ней крутила хвостом
девятнадцатилетняя девчонка, утверждая, что любит, смогла бы она
устоять? То-то же… Он и так очень долго держался.
Им надо простить друг друга и
разойтись. Подарить друг другу возможность сделать это спокойно,
без лишнего стресса. Это будет по-взрослому, и за это они сохранят
благодарность друг другу. Да, так они и поступят…
Только что же так больно?..
Вот бы еще чаю — горячего, с сахаром
— но денег не осталось…
И в этот момент дверь в кафешку
открывается, и входит Григорий. Он находит ее, и Яра отводит
взгляд. Сует ноги обратно в шлепки. Еще не хватало, чтобы он ее
отчитывал как ребенка.