- Напиши на бумаге, например, звук свиста, – говорил Попугай, –
ты напишешь, что-нибудь вроде «фьють!». Или звук плевка ты
запишешь, как «тьфу». Но ведь когда ты свистишь, или плюёшься, ты
издаёшь совсем другие звуки! Похожие, но не такие!
Получается, что при передаче информации, например, письмом,
отправитель хочет что-то выразить, и у него в мозгу появляется
образ. Когда он формулирует этот образ в слова, часть информации
теряется. Когда он записывает слова буквами на бумаге, ещё часть
информации теряется. Когда получатель читает полученное письмо, ещё
теряется часть информации. И, наконец, ещё кусок теряется, когда в
мозгу получателя формируется образ, созданный на основе
прочитанного.
- Ты понимаешь теперь, – спрашивал Попугай, – как важно
правильно выражать свои мысли? Ты понимаешь, как важно правильно
слушать? И всё равно, как бы я ни старался говорить чётко,
правильно и образно, как бы ты не старался правильно слушать меня,
всё равно, часть информации неизбежно ускользнёт.
- И как же быть? – удивился я.
- Не стесняться переспрашивать непонятные моменты, – как всегда
чётко ответил Попугай, – раздумывать над тем, что услышал и
проверять результаты раздумий, а самый лучший способ – получить
информацию из разных источников. Каждый источник, рассказывая о
предмете, передаст информацию своим способом и из этих разрозненных
кусков непременно сложится целая картинка.
- И где же мне найти разные источники? – опять удивился я, –
учитель у меня только один.
- В библиотеке, конечно, – пожал плечами Попугай, – читай разных
авторов по одному и тому же вопросу, и каждый передаст тебе свою
частичку знаний, которые в твоём мозгу выстроятся в большое
Знание.
- А где у нас библиотека?
- Дверь в библиотеку рядом с дверью в ванную.
- Где?!!
- Пошли!
Я был готов поклясться, что рядом с дверью в ванную ничего не
было, но, когда мы вошли в дом, я действительно увидел, что рядом с
дверью в ванную появилась ещё одна дверь. Я вздохнул. Наверное, я
никогда не привыкну к этим колдовским штучкам. Но, когда я открыл
дверь библиотеки, я удивился ещё больше. Она была огромна! Я не
видел конца стены ни справа, ни слева, ни впереди, только стеллажи,
стеллажи, стеллажи. Казалось, что эти стеллажи уходили в
бесконечность. И каждый был битком набит книгами. Здесь были и
свитки, и какие-то таблички, по виду глиняные, связанные шнурами, и
небольшие книжечки, и огромные фолианты. Тёмные, серые и ярко
раскрашенные. С обложкой и без обложек. В окладе и без оклада.