Я поспешно погасил фейербол – какой-никакой маленький, а
кислород жрёт! – лёг на то, что здесь было полом, и постарался
заснуть. Может, сказалась усталость, может нервное потрясение, но
заснул я довольно быстро. И опять мне приснился всё тот же сон.
Я сидел в дрянном номере в захудалой таверне и по привычке
тренировал руки в работе с картами. Я брал верхнюю карту – и это
оказывался Перепоясанный Рыцарь. Карту я убирал в середину колоды,
снова брал верхнюю карту – и снова это был Перепоясанный Рыцарь. Я
опять убирал карту в середину, переворачивал колоду – и
оказывалось, что Перепоясанный Рыцарь лежит снизу. Я откладывал
карту в сторону, вытаскивал карту из середины колоды и вновь в моих
руках оказывался Перепоясанный Рыцарь, а отложенная карта чудесным
образом превращалась в Задумчивую Фею. Я убирал обе карты в
середину, перетасовывал колоду, но всё повторялось снова и снова.
Задача не слишком сложная для пальцев профессионала, а я давно уже
считал себя профессионалом, но совершенству нет предела.
Сегодня ожидалось прибытие двух купцов, один из которых – из
достоверных источников стало точно известно – был весьма и весьма
азартен. Чем уж они не угодили нашему главарю, Пиявке, даже не
знаю, но тот специально перегнал сюда почти всю свою банду. У
купцов была сильная охрана, из арабских воинов, из какого-то клана
профессиональных охранников, которые прекрасно понимали – если они
не уберегут своих работодателей, обратно на Восток они не
доберутся, а если и доберутся, там их прирежут свои же, чтобы не
позорили добрую славу. Так что, в открытом бою или даже в засаде у
нас шансов практически не было, вот и родилась идея – заманить
играть.
Почему нашего главаря прозвали Пиявка, не знаю. Кто-то говорил,
потому, что он, как пиявка, если к чему-то присосётся, пока кровью
не насытится – не отвалится. Кто-то считал, что эта кличка пристала
из-за его любимой присказки, что мол, мы, как пиявки, забирая малую
кровь, оздоравливаем общество, не даём ему заплыть жиром.
Для меня Пиявка был вроде отца, семьи я своей никогда не знал, и
сколько я себя помню – я всегда был в его банде, а он обо мне
заботился, но свой лад конечно. Спуску не давал, но и не давал с
голоду сдохнуть. Пиявка рассказывал, что подобрал меня сиротой,
когда я замерзал совсем малышом на большой дороге, одел, обул,
накормил. Научил ремеслу. А то, что ремесло не совсем честное – так
он других и не знал.