***
В салоне машины было душно и пахло лавандовым ароматизатором. За тонированными окнами мелькали витрины бутиков и тополя, облитые ультрамариновым светом фонарей. За тёмным стеклом люди казались нелепыми куклами, марионетками, персонажами какого-то сюрреалистического фильма на старой плёнке кинопроектора. Маша была рада, что Лу сейчас один: ни телохранителей, этих угрюмых мордоворотов, на лице каждого из которых не меньше двух ходок, а руки по локоть в крови. Ни вездесущей свиты из сорокалетней казашки Шолпан и худого длинноносого медиума Григория. Только водитель молчит на переднем сиденье. Если флегматичного интеллигентного Григория (в прошлом истового монаха) ведьма как-то ещё терпела, то казашке не доверяла ни на йоту. Низенькая, коротко стриженая Шолпан говорила мало, стреляла карими глазами по углам и грызла ногти. Колдовала-то она, конечно, на совесть, да и магическую защиту ставить умела, но Маша всегда неосознанно ждала от неё предательства, причём в самый неподходящий момент. Слишком нервная. Слишком скрытная. Слишком опасная. Как чёрная гюрза в азиатской пустыне.Водитель молча крутил баранку, старательно объезжая колдобины. Маша отвернулась к Лу: она не любила шофёров. Мужчина смотрел в никуда, откинувшись на мягкое сиденье. Медные локоны обрамляли бледное лицо с запавшими глазами. Вопросы змеями вертелись на языке девушки, но она только прошептала:– Устал?– Мари... – голос Лу звучал глухо, будто из-под земли. – Знала бы ты, как меня это всё достало... Все они одинаковы: менеджеры... депутаты... директора... Никто не хочет платить за свои желания, а хотят они много. Слишком много. Больше, чем могут позволить их жалкие душонки... И я плачỳ за них. Плачу. Плачу... Убираю за ними дерьмо, как прилежный хозяин за котами. Но я устал... Когда-нибудь они отплатят мне за всё. Черви... Я подожду...Маша без слов взяла его руку и принялась истово гладить, натирая до тепла. И расцеловала бы, если бы не водитель. Лу оживал на глазах: кожа порозовела, глаза заблестели, казалось, даже волосы стали пышнее. Пальцы крепко сжали руку девушки, поднесли к тонким губам:– Спасибо, родная. Одна ты меня спасаешь. Набегалась сама-то?Маша улыбнулась уголком рта.– Сколько раз говорил: давай тебе тачку куплю, права... Чего ты упёрлась-то? Давно ж дело было. Сколько лет прошло...Колдунья ничего не ответила. Только молча буравила взглядом сафьяновые коврики на полу «форда».– Э-э-эх... Мари, Мари... Валера, езжай-ка в «Сакуру».