Тут Виктредис резко повернулся и
ткнул пальцем в сторону замершего в углу Виро, уже спрятавшегося
под своим балахоном, но явно не знающего, что ему предпринять
далее.
– У вас в доме прячется демон!
– А вас разыскивают за очередное
преступление и обещают награду за вашу голову! – сказала я, сузив
глаза. Это был блеф, но, похоже, я попала в яблочко. Да и то
сказать – яблочко это было величиной с арбуз, не меньше.
Мы некоторое время молчали, одаривая
друг друга пронзительными взглядами.
– Ладно, – Виктредис вздохнул и
сдался. – Мне некуда идти, я вконец поистратился и изрядно наследил
на юге, так что мне нужно где-то переждать эту зиму.
– А мне нужен помощник для охоты на
нечисть, – сказала я, выразительно помахав перед носом мага
забинтованной рукой. – Сюда весть о ваших бесславных деяниях
доберется нескоро, если вообще доберется. Главное, чтобы вас
простила Лига, ведь наблюдатель немедленно уведомит ее о вашем
появлении. Прятать вас я не собираюсь, мне хватает одного
страхолюдного кузена-алхимика. Люди будут думать черт знает что о
семье, где уродилось столько искалечивших себя идиотов...
И я, впервые за все то время, что
прошло с момента моего назначения поместным магом, написала письмо
Каспару. Он было сухим и бесстрастным, хотя пока я его писала, мои
щеки алели, точно маков цвет. В письме я просила крестного
вступиться за беглого чародея и назначить его моим помощником, так
как я не справляюсь с последствиями возникновения хаотического
портала. Каспар мне ничего не ответил, но спустя две недели я
получила письмо, покрытое сургучовыми печатями Лиги и витиеватыми
подписями Артиморуса Авильского, после чего изрядно опостылевший
мне Виктредис, превратившийся в несноснейшего кутилу, наконец-то
выбрался из своей комнаты, переоделся, слегка протрезвел и
отправился вместе со мной на прием к бургомистру.
К концу зимы я даже не знала, что же
было хуже – прислуживать зануде Виктредису, или же командовать
Виктредисом-гулякой. Ленив он был все так же. Но, все же,
приходилось признать, что количество укусов и ушибов, выпадающих на
мою долю, несколько снизилось, а в доме появилось живое существо,
которое было обижено на весь белый свет, а не только на одну меня.
К тому же, Виктредис ненавидел котов, благодаря чему их количество
хотя бы не увеличивалось. У мага быстро выработалась привычка
швыряться в котов пустыми бутылками, и те благоразумно держались от
него на почтительном расстоянии. Когда мне становилось невмоготу
терпеть кошачьи вопли, я перебиралась поближе к бражничающему
Виктредису – в этом случае приходилось терпеть ядреный хмельной
дух, который окутывал чародея, точно светящиеся ореолы у фей на
иллюстрациях к детским сказкам.