Почесал Неждан макушку и согласился. Но выторговал
себе условие:
— Не пить я не могу, так что если
в пьяном виде буду возить, так ты, атаман,
не пеняй.
— Можешь и в пьяном. Но возить будешь
от Поповой караулки. Там в лесу самый чистый родник
и вкус приятный. Но если не оттуда станешь возить,
или попадется в бочке лягушка, то и ты, Неждан,
не пеняй тогда на меня: не миновать тебе плетки.
— А на чем я возить то буду?
— Дадим и телегу с бочкой, и цибарку воду черпать, и кобылу
самую смирную, на ней старый водовоз ездил, так что она тебя даже
пьяного довезет до места: дорогу знает.
Уж такой уговор у них вышел.
Вот однажды сидели Санька Беседин с товарищами на завалинке, в
излюбленном месте: на повороте улицы. С той завалинки дорога в обе
стороны от поворота просматривалась замечательно. И вдруг видит
Санька телегу с бочкой, а в той телеге дед Неждан, как обычно
пьяный спит. Сколько раз Санька видел пьяного водовоза и это его не
цепляло. Но в этот раз осенила его блестящая идея. Наверное, это
произошло от великой скучищи, жаркого дня, безделья и вечного
Санькиного желания всюду быть первым. А будущих зрителей хватало:
рядом с ним и его ближними приятелями скучали, греясь на солнце,
еще десяток подростков.
Когда лошадь поравнялась с Санькой, он вскочил
и перехватил ее поводья. Стараясь не шуметь,
остановил кобылу и позвал Гришку с Ильей:
— Так, хлопцы, — громким шепотом
командовал он, — распрягайте кобылу.
— Это еще зачем? — поинтересовался Григорий.
— Счас увидишь! — улыбаясь в предвкушении,
отвечал Санька.
Выпряженную кобылу он отвел в сторону, позвал
остальных пацанов, и с их помощью развернул телегу
поперек улицы.
— Илья, Гришка! Беритесь каждый за оглоблю
и направляйте их так, чтобы просунуть вон сквозь тот
плетень! А вы все навались на телегу, толкаем
ее к плетню до упора.
Подростки совершенно не догадывались, что задумал Санька, но
доверяли его репутации и исполнили все, как он сказал. Когда концы
оглоблей оказались на той стороне плетня, Санька завел кобылу во
двор, как всегда незапертый, и снова запряг ее. Тут до остальных
стал доходить смысл происходящего и все, мало-помалу, заулыбались в
предвкушении предстоящей забавы.
Дед Неждан еще какое-то время спал сидя в телеге.
Постепенно он начал понимать, что привычное покачивание
и поскрипывание прекратилось, а это, говорило его пьяному
мозгу о том, что происходит нечто не правильное,
требующее его личного участия. Тут-то Неждан почти
и проснулся, определил, что он стоит и вмазал
кнутом, изо всех сил, по плетню: