— Батюшка, тут дядько Митяй чумаковать собрался!
— А ты хочешь поехать с ним?
— Я справлюсь!
— Слышь, Тихан, Илья чумаковать собрался. Как думаешь отпустить
его?
— Слышу.
Из хлева появился Тихан, старший брат Ильи.
— С дядькой Митяем можно и отпустить. Он чумак опытный, чай
каждую осень на Астрахань ездит. Да и потом, соли привезет дешевой
и много. Излишек продадим, подзаработаем.
— А Митяй тебя берет? — спросил отец.
— Так почему ему меня не взять, я взрослый, мне уже шестнадцать
лет. Вон Тиша с тринадцати лет в работниках уже был...
— Ну, раз взрослый, пойдем-ка договариваться.
Митяй жил на той же улице через несколько домов, и усадьба его
задом выходила на тот же обрыв и над той же речкой. Так что дошли
за пару минут. Взрослые приветствовали друг друга.
— Сынок мой просится с тобой чумаковать, возьмешь? — начал
Денис.
— Возьму, почему нет. Напарник мой постоянный, дед Сергей, не
едет, болеет крепко. Звали бабку Афросью — так говорит, что это у
него нутряная болезнь. Сказала лежать надо, и каких-то трав
настояла, велела пить на ночь.
— Ты там пригляди, чтобы товар сынуля поменял, да не продешевил,
в первой ведь все же едет.
— Само собой, раз беру, значит, и пригляжу за всем. Да и мне
веселее и безопаснее будет.
Ударили по рукам и разошлись по своим делам.
Чумакование было вымирающим видом меновой торговли. Ездили
обычно в Астрахань или куда поближе, в окрестности, и меняли там
овчины, полсти, валенки и зерно на соль. В прежние времена это был
почти единственный способ получить солидные запасы соли на два-три
года. Тогда ездили обозами, иной раз по нескольку десятков возов.
Теперь, когда в Ставрополь все возили по железной дороге, соль
можно было купить в городе, дешевле, чем у местного лавочника.
Станичники, ехавшие в Ставрополь на базар, так и поступали:
закупали в городе соль, сахар, керосин, спички. Спички очень
экономили, жгли лучину и от нее растапливали печку, а часто и
керосинку...
Сахар тоже экономили и пили травяной чай вприкуску, а когда и
вприглядку. Класть сахар в чай, то есть пить внакладку, считалось
расточительством.
Наконец настал день отъезда, которого Илья ждал с
нетерпением.
Два воза, нагруженные овчинами,
полстями[1], валенками, поскрипывая и
раскачиваясь, тронулись в путь, под прощальные пожелания доброй
дороги от нескольких провожавших их родственников и соседей.