— А-апполинария Корсакова, — можно
было подумать, что я называю не собственное имя, а только что
придуманный псевдоним.
Я произнесла его вслух, и тут же
задумалась, подходит ли оно к случаю. Может, стоило и в самом деле
придумать что-нибудь другое? Но кавалер спокойно выслушал мой
чахлый лепет, кивнул и еще раз слегка поклонился. Наверно, все было
в порядке.
— Если пожелаете, готов сопровождать
вас домой, графиня. Я много слышал о вас, и счастлив
знакомству.
Очередной ступор мгновенно обрушился
на мой измученный организм. «Значит, мы не дома, — лихорадочно
высчитывала я, одновременно сладко улыбаясь. — Тогда где же
находится мой дом? И кто там проживает, кроме меня? И можно ли
принять предложение нового знакомого без риска крупно
опозориться?»
Означенный знакомец имел уж больно
плотоядный вид, сообщая, что много слышал обо мне. Хотела бы я
знать, что именно он слышал, и не следует ли мне проделать
что-нибудь незаурядное, дабы не разочаровать его.
— Благодарю за любезность, сударь, —
по-моему, мне удалось выдержать нужный тон, фривольный, но не
поощрительный.
Во всяком случае, он одобрительно
кивнул.
— Как прикажете, сударыня.
Все как-то само собой устраивалось.
Возле крыльца обнаружилась моя же собственная карета, запряженная
вполне приличными лошадками. Мы благополучно погрузились в экипаж,
и я, слегка освоившись в роли хозяйки бодро рявкнула кучеру:
— Трогай!
По пути же исправно глазела в окно,
тем более что играть в гляделки с кавалером никакого желания не
испытывала. Вот оно было, мое профессиональное счастье! Внезапно
ожившее прошлое обступило меня со всех сторон, и я могла вдоволь
любоваться на него, пока не надоест.
Кучер, слава богу, и без меня знал,
где я живу. Довез до каменного особнячка на Мойке, и лихо
притормозил у подъезда.
— Гонщик нашелся, — проворчала я,
принимая руку вышедшего первым Арбенина и выпрыгивая из кареты на
мостовую.
Дальше все тоже прошло как по маслу.
Я и удивляться не успевала, так удачно складывались
обстоятельства.
— А могла бы в бездомные угодить, или
там в провинцию попасть дремучую, — мое бормотанье не помешало
слугам принимать хозяйку как полагается. Привратник открывал двери
и кланялся, лакей светил огромным шандалом, полным свечей, и тоже
кланялся… От меня, в общем, ничего не требовалось. Во всяком
случае, пока.