Портрет, черт его побери, и здесь
висел на стене. И продолжал глумливо мне усмехаться, начисто
утратив все опасные свойства.
— Пропади ты пропадом, зараза! —
искренне пожелала я.
А на пузатом комодике с гнутыми
ножками красовался оставленный мною в Стасовой мастерской ларчик с
прабабкиным наследством. Словно там он и стоял всегда. Словно я и
не получала его у загадочного нотариуса.
Необходимо было срочно проверить, там
ли и ключик, главное из наследства, самое главное. Ну конечно, он
был там — висел себе на крышке в петельках, как и раньше.
Механически вернув все на место, я присела в кресло и постаралась
сосредоточиться. Все говорило о том, что я не случайно попала
именно сюда. Некие ниточки связывали этот круг людей с моей бабкой,
а значит, и со мной.
— Хорошо бы все-таки, — задумчиво
произнесла я вслух, — когда-нибудь вернуться обратно.
Мне даже казалось, что обратный путь
находится где-то неподалеку. Откроешь нужную дверцу заветным
ключиком — и нате, пожалуйста, тут же окажешься дома. В любом
фантастическом романе можно прочитать об этом: «туннели времени»,
«двери в иные миры» и все такое. Так что шанс на возвращение у меня
был.
Следующий день принес мне много
нового (хотя вроде бы куда уж больше). Во-первых, оказалось, что у
меня имеется личная сенная девушка (то есть горничная). Обычай
нанимать на эту должность вертлявых, понимающих в моде и дамских
капризах француженок еще не проник в патриархальный дядюшкин дом,
так что я получила в свое распоряжение Акулину.
Рослая девка в веселеньком сарафане в
легкомысленный цветочек ввалилась ко мне в спальню едва ли не с
рассветом.
— Утро доброе, барышня, — трубно
возгласила она, шмыгнула носом и принялась отдергивать шторы.
Я постаралась продрать глаза, хотя
получалось не очень-то. Кто это сказал, что от волнений и
переживаний люди теряют сон? Я продрыхла всю ночь, как сурок, без
всяких сновидений, и проснуться оказалось непросто — подушка манила
так, словно в ней скрывался нешуточной мощности магнит. Однако пора
было осваиваться в новой жизни, применяться к обстоятельствам и так
далее.
— Нас ждут великие дела, —
пробормотала я себе под нос, спуская ноги с постели.
Девка в тот же миг подвинула ко мне
туфельки, отороченные мягким мехом, и откуда-то извлекла домашнее
платьице — нежно-голубое, цвета весеннего неба. Облаченная, как
подобает, я перешла в небольшую гостиную по соседству, где уже был
накрыт к завтраку стол. К счастью, во главе его уже восседал бодрый
не по-утреннему дядюшка, не то мне нипочем бы не справиться с
количеством кушаний, наготовленных на раннюю трапезу в поварне.