Оказалось, мне несказанно повезло с
родней. Во времена Тишайшего государя Алексея Михайловича откуда-то
из восточных степей прибыл в Московию мужчина по прозванию Корсак,
тощий, рыжий, и на вид чрезвычайно себе на уме. С ним приехали
молчаливая, будто немая, красавица-супруга и восемь дочерей,
обещавших с годами сделаться под стать матери по красоте и умению
обходиться с хозяйством.
Корсак повел на Москве торговые дела,
жена его держала дом, и ничего особенного в степном семействе, как
будто, никто не замечал. Тем более что приезжие вскоре приняли
святое крещение, и стали называться Корсаковыми.
Все бы хорошо, да вот только в те
давние времена Россию раздирала религиозная война — страшный
церковный Раскол. И потому за всякими вновь обращенными в Христову
веру пригляд был втрое строже, чем раньше.
И мало-помалу со двора Корсаковых
кто-то стал разносить небывалые слухи: степняки будто бы владели
чудесным ожерельем, которое позволяло своим хозяевам колдовским
образом переноситься в годы прошедшие, времена грядущие и неведомые
страны, где никто до них не бывал. Отовсюду глава семьи и его
дочери якобы приносили разные редкости, каковые затем и продавали
знающим людям за большие деньги.
Долго ли, коротко, но прознал о
Корсаковом ожерелье всесильный патриарх Никон. Устроитель «третьего
Рима», рассказывают, прогневался, что ценный предмет не служит
благочестивым надобностям, а пользуют его вчерашние язычники для
темных, еретических дел. И повелел забрать колдовскую вещицу к себе
на подворье вместе с крамольным семейством.
Так бы и сгинули в монастырских
темницах мои далекие предки, но мир не без добрых людей: шепнули
Корсаку про то, что готовится ему и его домочадцам. Пришлось рыжему
хитрецу решать, как спасти себя, своих домашних и главное —
ожерелье, подарок высших сил, найденный на вершине древнего
кургана.
И он таки измыслил путь к спасению.
Без жалости порвал нить, на которой крепились разномастные бусины,
разложил на восемь равных кучек и повернулся к замершим перед ним
дочкам.
-Отправляйтесь каждая в свой мир,
оставьте там бусины, да заметьте место — если будет воля Тенгри, мы
или те, кто придет за нами, соберут ожерелье снова. Ключ сохранит
ваша мать — недавно она понесла, у меня будет девятая дочь. Когда
она подрастет, получит ключ в наследство. Девять — священное число,
— тут Корсак усмехнулся. — Видно, на мне благословение небес.