- Молодой человек! – раздался у меня за спиной вежливый
негромкий голос. – Не желаете ли внести посильное пожертвование в
фонд ветеранов войны с Галлией?
Невинный вопрос застиг меня врасплох. Я как раз пыталась найти в
мешке последний сухарь. Отчего-то в пути постоянно хочется что-то
жевать, и если воды здесь достаточно – кругом ручьи и речушки, а
вдоль дороги и колодцы выкопаны, то с едой всё гораздо печальнее. В
лесу ягод и грибов еще нет, да и заходить я туда побаиваюсь. Когда
намедни собирала землянику, едва не наступила на змею. Орала я так,
что всех птиц распугала. Из книги про животный мир Славии я точно
помню, что начало лета – самое вольготное время для змей. Они в эти
дни к тому же особенно ядовиты. А я ведь собиралась купить провизии
у проезжающих мимо торговцев… Интуиция мне подсказывает, что теперь
я ничего не куплю. Возможно, мне и не нужно будет.
Я медленно и осторожно оглядываюсь, стараясь не делать лишних
движений. Желающих получить пожертвование слишком много для меня
одной – целых восемь человек. Их оружие мне совершенно не нравится:
уж слишком ржавые эти пики и алебарды. Они не одну войну с Галлией
видали, кажется. Спокойно, Стефа! Если бы местные сборщики налогов
хотели тебя пристукнуть, они бы уже это сделали. Лучше не
сопротивляться. Да и что я могу им противопоставить? Подуть на них
ветерком? Расклад не в мою пользу.
- И какая нынче налоговая ставка? – поинтересовалась я, роняя
мешок и поднимая руки ладонями вперед.
- Всё, что у тебя есть, малец, - довольно добродушно сообщил мне
заросший бородой здоровяк с кривыми зубами.
- И сапоги, - дополнил один из разбойников.
Я невольно поглядела на их ноги – трое были босы.
- Зачем вам сапоги, тем более такие маленькие? – растерянно
спросила я. – Они ж никому не подойдут!
- А зачем тебе двенадцать пар ребер и сразу две здоровые руки? –
ласково спросил главарь, будто невзначай опуская на мое плечо
тяжелую пику так, чтобы она задела щеку.
Я скосила глаза: оружие было совершенно тупое, но от того не
выглядело менее опасным. Пришлось снимать сапоги, хотя их было
жалко едва ли не до слёз. Руки у меня тряслись, и стащить сшитую по
ноге обувь было нелегко. Я радовалась уже тому, что меня никто не
торопил – а могли бы. Эх, жаль, что я не некромант какой-нибудь и
не могу всерьез причинить вреда этим подонкам!