Я смотрела на это во все глаза, стараясь не обращать внимания на
нарастающую в голове боль. Еще только выехали из леса, только
открылся взгляду большой город, как стало давить на виски и
подташнивать. Тут бы как раз рассмотреть все новое, интересное, что
открывалось впереди, а вдруг стало так плохо… Повалилась плашмя,
стараясь разобрать, что говорят, шепчут, орут в моей голове чужие
голоса. Просят, умоляют, грозятся… Потом уши как пробками заложило,
а перед глазами темная завеса упала. Донеслись обеспокоенные голоса
Маруты… ведуна…
Потом приходила в себя на малое время. Помнила урывками – несут
куда-то, бубнят…, ругается кто-то. Тащат опять меня, пить дают – я
обливаюсь водой, плачу. Опять тяжестью давит тело, оно цепенеет, не
слушается. Потом снова пахнет веселым лесом, стихает гомон в
голове… Только одно из всего этого запомнилось – молодой мужской
голос плачет, хрипит с мукой, сокрушается, доказывает, что брат его
не убивал, что люди должны знать об этом:
- Сам не уберегся, я сам виноват! За что же его-то, люди добрые?
Смилуйтесь! За что нашей мамке горе такое? Один он у нее теперь
остался, одна она с малолетства у нас… за что же ей?
Сжальтесь!!
Хлопали по щекам, умывали холодной водой, и я, придя в себя,
первым делом попросила заплетающимся еще языком:
- Найдите скорее – брат не убивал брата. Скорее, а то и мать
уйдет за ними следом. Сам он не уберегся, сам виноват! Уймите его,
не могу больше…, сердце рвет – сил нет, - потекли из глаз слезы,
давило горло горькими всхлипами. Рыдала, дергаясь всем телом. По
голове гладили, говорили голосом ведуна:
- Я слышу тебя, слышу. Сей же час до стражи доеду, все передам.
Таша… оставляю тебя тут – здесь пока жить будешь, нельзя тебе в
городе. В надежном месте оставляю. Тетку, что будет смотреть за
тобой, зовут Славна. Устрою Маруту, начальству скажу про этого
брата и сразу – к тебе. Ты лежи себе, ничего не бойся. На дворе
Микей с Хораздом, я велел им не входить пока сюда. Скажу сейчас,
что ты уже в себя пришла, чтобы не волновались. Пускай там
сторожат, а ты поспи… отдохни…
- Прежде всего спасите брата…
- Как скажешь…
Так и не подняв тяжелых век, я уплывала в спокойный сон. Губы
растягивались в улыбке – мою маму тоже звали Славна.
Жить в лесу я не привыкла. Родилась в степи и росла, никуда до
недавнего времени не отъезжая из родного дома. У нас там широкий
простор, небо высокое, с громадами облаков… То выбеленное страшной,
иссушающей жарой с середины лета, то низкое – затянутое тяжелыми
серыми тучами.