он? Уже
почти верила, что именно он будет рядом со мною. Та рука в видении
была такой же крепкой и надежной, а еще - любимой. Смогу ли я
полюбить Микея? А то, что делается со мною сейчас, какими словами
можно назвать это?
Ближе к вечеру, в последний его приезд, опять взялась проводить
его, но, зайдя за первые же деревья, он намотал конские поводья на
крепкую ветку и шагнул ко мне. Взял в свои ладони мое лицо и
наклонился, заглядывая в глаза. Вдруг так захотелось довериться…,
узнать… и я тихо и покорно замерла. Он тронул губами мою щеку,
потом легонько поцеловал уголок рта… вздохнул и прижав меня крепче,
потянулся к губам. А я вдруг вспомнила про свое неосмотрительное
обещание и потерянно сжалась в его руках. Он отступил на шаг, и я
виновато заглянула в темные глаза – он улыбался. Подмигнул и сказал
совсем не расстроено, а казалось, сдерживая радостный смех:
- Ты же понимаешь, что для меня это временное отступление? Ты не
оттолкнула меня. Готовься теперь, солнышко рыжее... жди. Моя
ты.
Мы еще постояли обнявшись, а потом он вскочил на коня и отъехал,
часто оглядываясь. А я радостно и согласно улыбалась, глядя ему
вслед. Он видел это.
Его отъезд сейчас был мне на руку. Мне нужно было совсем немного
времени – подумать. Может, посоветоваться с Мастером. Только что-то
подсказывало мне, что сейчас решить должна только я сама.
Меня любили… и любили очень сильно. Я понимала и видела это, а в
груди поселилось мягкое, отзывчивое тепло, как отклик на эту его
простую, понятную мне любовь. Безо всяких трудностей, обреченности,
условий, без обещаний и клятв. Я же сразу отказала ему, а он все
равно любил. Узнав, что жду чужое дитя – продолжал любить. Любил
такую, как я есть – маленькую, рыжую, всплошную усыпанную яркими
конопушками, с огромным животом, из-за которого я уже своих ног не
видела.
Его держали вдали от меня, а он все же нашел способ обойти
запрет и прорвался. Даже уезжая, оставил мне это тепло, радующее и
согревающее душу. Может я и глупая, но не совсем же? И понимаю, что
мне хочется ответить ему и не хочется терять. Значит… нужно просить
Юраса вернуть мне обещание верности, которую я больше не хочу
хранить. Которое ему, скорее всего, совсем не нужно.
Теперь мне хотелось не только любить кого-то всю жизнь, но и
быть любимой. А если исчезло проклятие, то я еще и могу это. Просто
нужно протянуть руку и взять то, что мне так щедро дарят. Не жалеть
обреченно всю жизнь о несбыточном, а жить в полную силу. Простыми,
доступными радостями - подавая мужу утиральник, когда он умывается,
возвратившись со службы. Глядя, умиляясь, как жадно он ест еду,
которую я наготовила для него. Слушать, как заслуженно хвалит меня
за нее. Хочу многие ночи с ним, очень многие и очень долгие.