- Микей сказал снять - я и сняла. Он другую защиту мне даст -
обещал, и я в это верю. Про свой долг вам я поняла. И благодарна за
все, что вы для меня сделали. И выгоду во всем этом для себя и сына
я понимаю. Не нужно меня уговаривать и заставлять не нужно. Надо
так надо. Поеду туда, куда скажете.
Уезжали через три дня. Повитуха давно уже уехала, привязав к
моему животу плоскую широкую дощечку. Дощечка больно давила, и я не
понимала – зачем это?
- Пузо растянуто – нужно собрать его в кучу, подобрать
растянутую брюшину. В общем – надо так. Тогда уйдет все без следа,
ровненько будет и ладно.
Носить на себе доску следовало долго, сидеть с ней было
неудобно, и я ехала на повозке лежа. Рядом, завернутый в теплое
одеяльце, спал сынок. Кроме старого ведуна, вокруг повозки ехали
еще пятеро воинов. Все незнакомые мне, смотрели с любопытством, но
с разговорами не лезли. Несли службу, как я понимала.
Мимо проплывал голый лес, и вспоминалась поездка по такому же
пустому еще лесу, но только весной. С Микеем… Он тогда первый раз
показал мне, что я люба ему. Бежали слезы из глаз, а губы сами
собой растягивались в улыбке, когда вспоминала это.
Сейчас я уже знала – ночью они конными переходили реку.
Порожистую и бурливую. В темноте его конь поскользнулся на склизком
подводном камне и завалился, потянув за собой парня, вдавив его в
неглубокую воду. Если бы светло – друзья бы увидели, вовремя
выхватили. А так не поняли, ждали, что сам поднимется – воды едва
выше колена было. И правда – глупо… нечаянно… страшно…
Когда поняла, что подъезжаем к городу, стало знобить. Обняла
крепче сына, сжалась в повозке – ждала опять криков в ушах, стонов,
просьб…, но ничего этого не было. Мы проехали за стену через
широкие, окованые железом ворота и я, наконец, увидела город. По
мощеным камнем улицам двинулись между высокими светлыми домами,
сложенными тоже из камня. Я во все глаза глядела на людей, конные
повозки, старалась заглянуть в окна – все было для меня ново и
необычно.
Дом старого ведуна находился в ухоженном лесу – парке, как мне
сказали. За этим парком, где-то дальше, будто бы стоял дворец
самого правителя. Дед повеселел, как подъехали к дому, и стал
непривычно говорливым:
- Летом будем жить за городом. Там у меня дом больше и
просторнее кругом. А главное – совсем никого. Я сейчас больше
люблю, когда людей мало. К старости уже сильно мешать стали,
утомляют. Ну-у, вот мы и дома, - повел он рукой и я привстала,
чтобы увидеть.