Худющий, желчный Онир зыркает
исподлобья, вместо почтения – коварная усмешка. Только выпустите, а
там уж Владыку можно и со скипетром, насылающим лживые сны,
познакомить…
– Смотри, невидимка! А
это…
Дворец оживает, отогревается – по
крупице, по комнате. Во дворце – вездесущий Эвклей: только он из
моего войска и последовал за мной под землю. Остальных я не
спрашивал: закончилась война – рассеялись по городам и селениям, из
которых пришли, лезть в подземный мир при жизни не пожелал никто.
Слуги и рабы, которые числились за мной на Олимпе, перешли к
Зевсу.
А Эвклей пришел.
Явился в заляпанном хитоне то ли на
седьмой день моего царствования, то ли на восьмой. Тут же где-то
отыскал пожрать (хотя где тут что можно отыскать-то) и всех,
решительно всех привел в трепет.
– А ну! – заревел так, что
до Тартара долетело. – Телеги разгружать – у меня у входа
поставлены!
Спасения не было никому –
запряг всех, кого увидел: даймонов, чудовищ, крылатых собак,
кого-то еще из свиты Гекаты, даже сыновей Гипноса! Легкокрылый,
икая от смеха, потом в ролях показывал, как Ехидна на себе тюки
таскала.
– Главное, жмурится от
солнца, орет, мол: да я! Я дочка ночных первобогов! А этот
распорядитель ей: а хоть ты из самого Хаоса вылезла – не забудь еще
вон тот сундучок захватить!
За день хозяйственный божок переволок
в кладовые все мои трофеи с Титаномахии («а то что их, твоему
братцу оставлять, ага, пусть подавится!») и потом только явился к
своему Владыке.
– Ах ты ж, тварь белокрылая,
– проникновенно сказал он вместо приветствия, но не мне, а
Гипносу. – У тебя царь в пустом дворце и без свиты сидит, а ты со
своей чашечкой маешься?
Потом подошел, тяжко сопя, поглядел
на меня. Поскреб лысую, блестящую от жира макушку.
– Тебя, дурень, кто учил
по-царски одеваться? А? Хламис нацепил – да ты б еще в мегарон
своих лошадей припер!
– Я ведь могу и в зубы,
– отозвался я, душевно радуясь тому, что свидетелей этому
разговора, кроме Гипноса, нет.
– В зубы – это ты
можешь, проверено. Иди, я там тебе фарос багряный приготовил,
сандалии и хитон поприличнее. Хоть выглядеть будешь Владыкой.
Я стал выглядеть Владыкой, а Эвклей
унесся распоряжаться, и дворец ожил в одночасье. Засветились пустые
и жалобные окна, наполнились топотом спорых ног, шелестом крыльев,
стуком, грохотом роняемой второпях мебели…