– Врет, – шипит
Гелло. – Гад. Друг Гекаты. Куснуть?
За Оркусом – еще полсотни, детей его,
что ли. Все с такими же обожающими взглядами, всех не
перекусаешь…
Вплывает бледным подобием асфоделя
закутанная в блекло-золотое Лета. Смотрит равнодушно-бездонными
глазами. Рада приветствовать Владыку. Как там его. Сына… э, как там
его. Брата… в общем, пришла на Владыку посмотреть. Добро пожаловать
к речке, речка называется…
Умолкает Лета, бездумно перебирая
кисточки на богатом плаще. Беспамятство во плоти…
Да сколько угодно – я скоро
так сам свое имя забуду.
Эвклей настойчив и тверд – хоть на
трон сажай. Таскает Владыку с собой, попробуй – отопрись. Где
ставить конюшни? Ты хоть знаешь, сколько у тебя кузниц? А недра,
полные богатств, видел? А вот, переходы на западе – что, и там не
бывал? Дурень. Вот же – там золото, а там-то изумруды, а восточнее
гранаты. Где сад разбить? Братьев своих в Тартар посылай, а мне дай
делать мою работу.
И ведь жевать же еще успевает,
– неустанно трудясь на мое благо. А может, на благо
первородного Хаоса.
Хаос царствует во дворце, не желая
допускать меня к правлению. Расписывают стены; Гефест снует с
молотом то там, то здесь; в гинекее опять кто-то прячет вино;
где-то визжит рубанок, а где-то предсмертно – хряк…
– Что, невидимка? Думал,
царствовать легко?
Эвклей неотступен и убирается разве
что с дороги Таната, так Убийца, как назло, в делах и почти не
появляется. Отобьешься от желающих принести поклоны Владыке,
запряжешь колесницу – тут же рядом объявляется сочно жующий
распорядитель.
– Колесницу сам запрягал?
Конюхов тебе мало?
И – дела, поток, пошире Стикса. Нужно
замостить дорогу ко дворцу. Не «плевать», а замостить! Харон,
скотина, путается под ногами – сунул бы ты его в Тартар, а? Темные
Области надо бы куда-нибудь пристроить – портят весь вид рядом с
дворцом. Помощничков бы сюда, есть на примете три-четыре гарпии…
Ворота нужно бы поставить, а то ты их как снес тогда сгоряча… кто
тебя так учил добром распоряжаться, а?! Эй, с тобой разговариваю!
Ты где?! Сними свой проклятый хтоний! Кто тебя, заразу кронидскую,
учил невидимкой со своей же колесницы сигать?! Э-э, ты колесницу-то
останови, невидимка-а-а-а!
Из Стигийских болот являются,
наконец, жильцы – шествие чудовищ растягивается то ли на два дня,
то ли на три. Дышат огнем, слизью пачкают пол, грохочут копытами.
Гелло доволен по уши – родня. Владыка сидит на заменяющем трон
кресле. Рожа у Владыки страшнее, чем у Гелло: плотно стянута в
маску неприветствия, Аид Ужасный как есть.